Волгины
Шрифт:
Желая лично познакомиться с состоянием обороны, которую он пока видел только на картах и схемах, Алексей примкнул к поверяющей группе.
Командир дивизии, из молодых, но уже прославленных генералов, с полным цветущим лицом, одетый в обыкновенную офицерскую шинель с полевыми погонами и петлицами и суконную фуражку, быстрым шагом опытного выносливого пешехода шел по покрытой мелколесьем лощинке, взбиравшейся к самым ближним к переднему краю огневым позициям. За командиром шли Алексей, начальник штаба дивизии майор Красносельский, начальник артиллерии полковник Круглов, командир полка Синегуб, дивизионный инженер и двое поверяющих офицеров
Налево сквозь мельчайшую сетку дождя вырисовывались железнодорожная насыпь, косо торчавшие телеграфные столбы, остовы сгоревших вагонов. Тоненькие березки, словно сбежавшиеся на пологий склон балочки водить веселый хоровод, одетые в акварельно-нежную зелень, расступились, и группа военных, шедшая гуськом, вышла на неширокую лужайку. Трава на ней была мокрая и такая густая и девственно зеленая, что казалась искусственной. Желтые сочные маргаритки и одуванчики усеивали ее, как золотые блестки. Холодноватый сильный запах еще не обожженной солнцем, смоченной дождем майской правы стоял над лужайкой.
Шагавший рядом с Алексеем начальник штаба дивизии шумно вздохнул, сказал с каким-то умиленным сожалением:
— Уголок-то, а? Прямо левитановский. И до чего же хороша наша русская природа. Правда, подполковник?
— Да, хорошо здесь, — скупо согласился Алексей. — Солнца только не хватает. Скорей бы разошлись эти тучи.
Начштаба, очевидно, понял его мысль, как нечаянную аллегорию.
— Ничего. Скоро разойдутся, — вздохнул он.
А дивизионный инженер, молодой красивый офицер с нежно опушенной темными усиками верхней губой, повидимому, по-своему расценил красоту лужайки, проговорил, блеснув зубами:
— Пикничок тут после войны хорошо бы устроить. Представляете? Разостлать скатерти прямо на травке, вон там, под березками. Бутылочки, закусончик… Солнышко… И небо такое, знаете, ясное, шелковое, ну, и милые женщины, конечно…
Никто не поддержал этой, может быть, шутливой мечты дивизионного инженера, никто даже не улыбнулся. Все шли молча, с сосредоточенным и озабоченным видом, накрывшись плащпалатками, а генерал даже недовольно нахмурился.
— Вон как раз в то место, где вы пикник собираетесь после войны устроить, — небрежно показал он на черневшие невдалеке воронки, — противник кладет тяжелые мины. Он по склону метит, где наши минометчики стоят.
— Он кладет везде и всюду, где вздумается, — заметил высокий, с бритым морщинистым лицом, начальник артиллерии.
— А минометчики ваши не далеко забрались? — спросил командир дивизии у громко сопевшего, опустившего свои мокрые запорожские усы полковника Синегуба.
— Думаю, что нет, товарищ генерал. Куда же еще ближе, — растягивая слова, ответил командир полка.
Офицеры пошли по склону балки, чуть ниже ее гребня. Всюду здесь, как говорили, пальцем ткнуть некуда было, стояли пушки, а левее — огневые позиции полковых минометов. Многие пушки были закрыты зелеными сетками и сплетенными из ветвей навесами. Рядом с пушками, как норы, чернели входы в просторные землянки, где отдыхали артиллеристы и хранились боеприпасы. Мощные четырехъярусные накаты были обложены сверху яркозеленым дерном. И куда бы ни ступала нога поверяющих, всюду они встречали то зигзагообразный ход сообщения, то запасное укрытие или окоп.
— Вот обороночка, товарищ подполковник, — восхищенно прищелкнув языком, вполголоса сказал Алексею дивизионный инженер, имевший непонятное пристрастие к уменьшительным словам.
Алексей насмешливо покривил губы. Дивизионный инженер был добродушный, веселый малый, не лишенный безобидного легкомыслия. Его фамилия была Песнопевцев, такая же приятная и легкая, как и он сам.
Познакомился с ним Алексей недавно, и хотя Песнопевцев несколько навязчивой и панибратской манерой разговаривать немного надоедал ему, он все-таки расположил Алексея к себе.
— Вот это поработали, я понимаю, — все время самодовольно повторял Песнопевцев. — Что окопчики, что земляночки, просто загляденье. Не то что под Харьковом в прошлом году… Помните? И еще поработаем… А минные поля если бы вы видели, товарищ подполковник. Как капустную рассаду, наши саперы мины сажали.
Дождь заморосил гуще. Алексей слышал, как мелкие капли, навевая сонливое настроение, однообразно стучат по капюшону плащпалатки. Земля намокла и стала налипать на сапоги вязкими комьями, идти становилось все труднее. Но генерал шагал попрежнему быстро и неутомимо, изредка скользя сапогами по мокрой траве. Офицеры из штаба армии уныло брели позади, заметно отставая и тяжело дыша. По красным их лицам катился пот. С самого утра они прошли не менее пятнадцати километров, и по усталым, безучастным их взглядам было заметно, что их интересовала только одна мысль: как бы поскорее зайти в землянку, к какому-нибудь командиру, отдохнуть и перекусить. Но присутствие генерала удерживало их от того, чтобы предложить воспользоваться уже известным гостеприимством артиллеристов, чьи землянки все еще попадались на пути обследующих.
Генерал наконец свернул в землянку командира одной батареи. Командир, чубатый старший лейтенант, с орденом Александра Невского на широкой груди, со скрещенными пушечками-эмблемами на щеголеватых погонах, встретил старших командиров радушно и бойко, но без угодливой суетливости. Глубокий лиловый шрам над левой бровью бравого, с умными серыми глазами артиллериста, его выправка указывали на то, что это бывалый, опытный командир.
Старший лейтенант отвечал генералу солидно и деловито, и комдив остался им очень доволен. Алексей тем временем тихо беседовал с замполитом и молоденьким сержантом, комсоргом.
— Художественной литературы бы нам побольше, товарищ подполковник, — робко попросил комсорг. — Наши ребята, пока особенных боев нету, много читают. Даже читательскую конференцию тут на батарее организовали. Представьте, по «Чапаеву» Фурманова, потом проведем по «Мертвым душам» Гоголя…
— Вот и хорошо. Книг подошлем, — пообещал Алексей.
— Хорошо живут «апостолы», а? Прочно, домовито, — обратился к Алексею генерал, окидывая взглядом чистую просторную землянку, украшенную березовыми ветками и портретами вождей. Здесь хорошо пахло увядающими листьями и сухим валежником.
— Пообедать с нами не желаете, товарищ генерал? — воспользовавшись случаем, чтобы блеснуть гостеприимством, предложил командир полка.
Офицеры из штаба армии, что-то записывавшие в свои блокноты, сразу насторожились, повеселели, предвкушая желанный, вкусный обед, но генерал сказал:
— Благодарю, друзья. Мы торопимся. В следующий раз.
И взглянул на часы.
— А то остались бы, товарищ генерал, — стал просить командир батареи, счастливый оттого, что командир дивизии лично посетил его батарею и, главное, нашел все в полном порядке… — У нас это быстро, товарищ генерал. Враз организуем. Тут нам жители барашка принесли.