Волхвы. Исторический спецназ
Шрифт:
Взял в руки футболку и джинсы. Втянул ноздрями запах свежевыстиранного и поглаженного белья. Блин, надо будет поблагодарить за заботу как-то. Денег оставить, наверное.
Он быстро оделся. Так, берцы. Где они? В комнате их не было. Наверное, разулся в прихожей. Прямо над его кроватью нависало окно заботливо прикрытое занавесками, так чтобы солнечный свет не падал на него. Интересно, что видно из окна, подумал он. А вдруг оно выходит на улицу. Тогда я телевиком смогу достать наличник, да еще с верхнего ракурса. Да. Может получиться хороший кадр. Он рывком отодвинул занавеску, пустив в комнату яркий солнечный свет. Погода на улице была хорошая, но кое- где на небе все же тучки собирались.
Иван опустил взгляд вниз. Да. Из окна была видна улица, был виден парадный подъезд дома Потапыча. Ворота, через которые он входил в дом, но на другой стороне улицы не было библиотеки. Был совершенно другой дом. Иван потряс головой. Не может быть, а где библиотека. Он посмотрел в сторону и увидел, что она рядом, но на три дома левее, и нужное ему окошко на телевик уже не поймаешь.
«Как же так? Мы же вчера только улицу перешли? Опять какая-то ерунда получается. А он был уверен, что с рассветом все вернется на круги своя».
В животе заурчало. Вот организм требует своего. Раз проснулся, дай ему чего-нибудь пожрать.
***
Кухня на первом этаже была большой и светлой, соединенной с большим залом для пиршеств. Длинный стол в центре зала легко мог вместить человек сорок гостей. Во главе стола стояло два огромных кресла. Даже можно сказать трона.
Василиса вертелась у кухонной плиты. Она была одета в легкое платьице. Сверху на него был накинут передник. Волосы ее на этот раз были стянуты в один большой пучок сзади. Девочка очень старалась вести себя как взрослая.
Она увидела, как Иван спускается по лестнице, и достала из печки тарелку с сырниками. Поставила их на маленький столик. Полезла в холодильник, достала оттуда плошку со сметаной. Молоко было налито тут же в крынку побольше. Чайник закипал и издавал утробные звуки.
– Чай с молоком? Или без? Или просто молоко?
– А кофейку нет?
– Есть, конечно. – Василиса встала на табуретку и достала банку кофе из шкафа. – У нас просто его никто не пьет. Вот и держим для гостей.
Иван поставил кейс на пол, рядом со своими берцами. Они стояли тут же у входной двери.
– Скажи, а как так получилось. Вчера вроде библиотека казалась рядом, а сейчас до нее идти надо.
Он сел за стол и поискал глазами вилку.
– Ничего удивительного искривленное пространство. Мы к этому давно привыкли. И ты тоже скоро привыкнешь.
– Как так искривленное?
– Ну, ты разве никогда там такого не наблюдал? – Василиса кивнула неопределенно головой, но было понятно, что имелось в виду пространство за пределами деревни, – как едешь куда-то на работу, спешишь, обгоняешь какой-то тихоходный транспорт, приезжаешь на места, а он уже там стоит.
– Ну, пару раз было.
– Вот, а здесь это всегда и со всем. Так что не удивляйся.
Она положила перед ним столовые приборы.
– Почему?
– Место такое. Давай кушай и пошли.
– Знаешь, а я, наверное, передумал. Раз фотоаппарат со мной, то я по-быстрому сделаю фотографии и пойду назад. Ты же не будешь возражать?
Василиса хохотнула.
Я нет, а вот дом явно против. Думаешь, он случайно подальше отъехал? Нет, просчитал тебя на сто ходов вперед. Можешь, конечно, попробовать. Но только время потеряешь. Поэтому не настаиваю, но рекомендую не сворачивать с намеченного плана. Будет и проще, и быстрее.
Иван решил поупрямиться.
– Я все же попробую.
Василиса пожала плечами.
– Как хочешь! Поешь сначала. – Она подвинула к нему тарелки. – Сметанки побольше накладывай.
– Спасибо.
Иван налег на завтрак. Исподволь рассматривая сидящую с умным видом Василису. Вот странно. Получается, я вижу перед собой ребенка, а разговариваю с ней как со взрослой. Она же разговаривает со мной как с дитем неразумным, тоже видит перед собой ребенка. Или все же взрослого? А может это опять искривленное пространство?
– Нет, просто у меня было с детства больше возможностей для развития. И я ни одной не упустила, – в унисон с его мыслями объяснила Василиса.
– Я что сейчас вслух сказал?
– Нет, просто твои мысли на лбу написаны. – Василиса прищурилась и провела рукой по линии бровей. – Ну, как на телетайпной ленте.
И сказала она это с таким серьезным видом, что Иван поверил и коснулся своей рукой лица, чтобы проверить и наткнулся на шрам, который рассекал его щеку.
Это еще что такое? – он посмотрел по сторонам. Вспомнил, что в прихожей висело зеркало. Соскочил с табурета, добежал до него и в ужасе отшатнулся.
Из зеркала на него смотрел молодой Иван Сазиков, а на щеке у него был шрам. Сильно уродующий его лицо.
***
– Где это я так? – не понял он и потер щеку, проверяя не нарисован ли шрам.
Василиса сложила тарелки в раковину и быстро начала их мыть.
– Это пока ты совсем не поймешь, просто прими как данность. Шрамы вообще-то украшают мужчину, а боевые тем более.
– Какие такие боевые шрамы, откуда они? Я не держал в руках ничего тяжелее фотоаппарата. И не собираюсь держать. Если ты думаешь, что я будут играть в вашу непонятную игру.
Василиса встряхнула тарелкой, смахивая с нее воду.
– Какой ты нудный, Иван! Неужели ты не понял, что это уже давно не игра. И вообще никогда игрой не было.
Иван не стал ее слушать. Он надел свои берцы. Даже не стал их шнуровать. Просто сунул их внутрь. Схватил кейс и выбежал на улицу. Ему уже не надо было никаких фотографий. Он просто решил сбежать. Выскочил на крыльцо. Сориентировался по солнцу. Оно всходило с востока, значит ему надо на запад. Под забором в теньке спал черный пес. Иван выбежал со двора. Черный пес поднял голову и посмотрел на дверь, из которого выглянула Василиса.