Волнолом
Шрифт:
– Итак, – сказала зеленоглазка. – Ну, первый – это понятно. «Растительный мир Девятиморья», академическое издание. Второй – «Медоносы. Свойства и применение», далее в том же духе…
– Девятый пункт любопытный, геральдический справочник, – мастер-эксперт скользил глазами по списку, – и вот этот еще, семнадцатый: «Жженый Лог. Протоколы и свидетельства очевидцев»… Стоп, а здесь что?
Последняя строчка никак не могла проявиться четко. Буквы то становились ярче, то выцветали и почти сходили на нет. Так продолжалось еще секунд десять, пока надпись все же не
Наверное, что-то отразилось у него на лице, потому что зеленоглазка с жадным любопытством спросила:
– Вам ведь эта книга знакома, да?
– Да, в некотором смысле.
Именно такое издание лежало у профессора на столе – тот самый фолиант с загадочной иллюстрацией. Мысли опять запрыгали. Генрих поморщился, еще раз глянул на список:
– А почему поиск выдал ее не сразу? Из-за чего строчка так мигала?
– Не знаю, – библиотекарша развела руками, – никогда раньше такого не видела. Свет как будто засомневался…
– Засомневался, есть ли там слово «чертополох»?
– Вроде того. Я понимаю, как глупо это звучит.
– Что ж, давайте проверим. Посмотрим эти самые «Хроники». И заодно про геральдику и про Жженый Лог.
– Да-да, сейчас принесу. Так, секции номер…
Она убежала, а посетитель остался ждать, вспоминая незнакомку на фото, которая выглядела слишком живой. И насмешливый взгляд, пришедший прямо из прошлого.
– Вот, пожалуйста. Все отыскала.
Генрих взял у нее фолиант и положил на конторку. Провел ладонью по прохладному переплету из гладкой телячьей кожи. Открыл, быстро пролистал. Страницы шуршали, как опахало. Мелькнула бледная искорка – прирученный свет подсказывал, что где-то там, в тексте, встретилось искомое слово.
С некоторым волнением он вернулся к нужной странице. Предчувствие не обмануло – искорка-подсказка мерцала рядом с фотографией, сделанной на балу. Вот только сам снимок выглядел на этот раз вполне заурядно. Дама, не сводящая глаз с кронпринца, уже не казалась ярче, «живее», чем остальные гости. Словно за пару часов, прошедших с момента обыска в профессорском доме, время все-таки настигло ее, обволокло, затянуло в свой блеклый, линялый омут.
Генрих понятия не имел, как это происходит. Да, конечно, в прошлый раз ему могло померещиться – засветка в доме повлияла на восприятие. Но, опять же, возникает вопрос – почему именно таким образом? Почему морок «оживил» незнакомку? В любом случае про эту «фаворитку» надо выяснить все, что только возможно.
Но для начала следовало разобраться с колючками.
В отрывке с подсвеченным словом значилось: «…отличались раскованностью, которая, по мнению консерваторов, граничила с дерзостью и откровенным вызовом. Так, одна из дам явилась на прием с брошью в форме скорпиона, другая же вместо розы прикрепила на платье цветок чертополоха с шипами…»
Короче говоря, речь в этом абзаце шла о взбрыках придворной моды. Конкретных имен, однако, не называлось, да и вообще автор не углублялся в тему. Что было вполне объяснимо: хроники династии – это все-таки не дамский роман. Наряды описывались лишь в качестве иллюстрации того факта, что этикет в те годы стал чуть менее строгим, а при дворе появилось множество новых лиц.
Ладно, с чертополохом – пока пустышка. Ничего интересного.
Да, но почему засбоил свет-поиск? Почему вдруг «засомневался»? Вот, пожалуйста, слово «чертополох» напечатано в тексте, черным по белому.
Загадка.
И с «фавориткой» тоже ясности не прибавилось – ни на этой, ни на соседних страницах она не упоминалась. То есть, конечно, Генрих и не надеялся, что в парадном издании будут перечисляться любовницы наследника трона. Но здесь и намека не было, что это за брюнетка на фото.
Библиотекарша, которая тоже прочла абзац, спросила немного разочарованно:
– Вы что-нибудь поняли, герр фон Рау?
– Пока нет. Давайте посмотрим другие книги. Вот хотя бы геральдику.
Он убрал фолиант с конторки, а на его место положил справочник. Снова зашелестели страницы. Книга пестрела картинками – здесь были гербы дворянских фамилий Девятиморья, от самых известных и приближенных к трону до захирелых и полунищих. Мелькали щиты всевозможных форм и расцветок, клинки и звезды, зверюги с когтями и красными языками, птицы с тяжелым взглядом.
Чертополох попался несколько раз – девять, если быть точным. Символ был довольно распространенный и означал что-то вроде: «К нам лучше не лезь, уколем». Генрих, взяв перо и листок бумаги, сделал для себя памятку – перечислил всех, у кого такой элемент нашелся. Практического смысла в этом пока не просматривалось. Ну разве что явиться к каждому в замок и поинтересоваться – а не вы ли, часом, загубили профессора? Но на всякий случай пусть будет.
На очереди была третья книжка, однако едва он ее открыл, раздался звонок – лекционный час завершился, началась перемена. Не дожидаясь, пока в библиотеку потянутся посетители, Генрих сказал:
– Фройляйн, книгу про Жженый Лог я тоже возьму. Можете даже записать ее на меня. Я, между прочим, ваш абонент.
– Вот как? – Она изогнула бровь. – Сотрудники Третьего департамента испытывают тягу к печатному слову?
– Мы очень разносторонние личности. Но, напомню, детали нашей беседы никому сообщать не нужно. И особенно про рукопись.
– Я поняла! Какой вы все-таки…
– Нудный, – закончил за нее Генрих. – Мне много раз говорили.
– Я хотела сказать – добросовестный.
– Ценю вашу тактичность. Кстати, нельзя ли книги во что-нибудь завернуть? Чтобы в руках не тащить? Ага, спасибо, вот так. Что ж, фройляйн Майреген, благодарю за содействие.
– Только не забудьте наш уговор! Если что-то еще понадобится…
– …то я непременно к вам обращусь. А пока позвольте откланяться.
Он снова шел по длинному коридору, только теперь здесь было шумно и людно. Студенты, галдя, покидали аудитории. Попались навстречу двое смутно знакомых профессоров. Генрих кивнул им, порадовавшись, что учился и преподавал в другом здании, – разговаривать ни с кем не хотелось.