Волнолом
Шрифт:
Всего в рукописи было пятнадцать глав. Каждая посвящалась отдельному персонажу. Как явствовало из краткого предисловия, все описанные события происходили в последние пять лет Стеклянного века. Автор объяснял, что цель его состояла в том, чтобы показать скрытые «движенья души», влияющие на политические решения. Для этого-де и понадобилась беллетризация.
Первым действующим лицом был барон Роберт фон Вальдхорн, советник кронпринца. В главе рассказывалось, как он прибыл в провинцию с поручением, суть которого Генрих с ходу не уловил.
Просмотрев несколько
«Сойдя с поезда, столичный гость направился прямиком к извозчичьим дрожкам. Солнце палило немилосердно, и хотелось поскорей добраться до места. Словоохотливый кучер объяснил, что ехать около часа – через поле, мимо Дюррфельда, потом через мост…»
Генрих не сразу понял, что зацепило его внимание. Перечитал абзац, потом еще раз – и удовлетворенно прищелкнул пальцами. Ну конечно!
«Дюррфельд».
Он уже слышал сегодня это название. Родная деревня убитого аптекаря.
Даже спать расхотелось.
Может, разбудить генерала? В качестве мести за сегодняшние волнения?
Нет, сначала надо все-таки почитать.
Глава 8
– Трогай.
Лошадь, понукаемая возницей, потрусила прочь от вокзала. Роберт фон Вальдхорн поерзал на деревянном сиденье, пытаясь устроиться поудобнее. Правой рукой облокотился на бортик, а левую положил на кожаный саквояж, который уже успел нагреться под солнцем и лихо сверкал латунными пряжками.
Дрожки отчаянно дребезжали, пересчитывая булыжники под колесами. Конечно, Роберт мог бы нанять экипаж побогаче и покомфортнее, но у него были свои резоны. Он никогда не упускал случая прозондировать настроения в обществе, а проще говоря – послушать местные сплетни. А этот кучер – белобрысый парень с хитрющей физиономией – показался наиболее перспективным источником.
Роберт вообще полагал, что общение с людьми из низов бывает весьма полезным. Он даже одеваться старался проще, особенно когда ехал в провинцию. Кронпринц посмеивался над этой его привычкой: «Барон, кого вы пытаетесь обмануть? Хоть в рубище обрядитесь – за своего не примут. У вас на лице написано: аристократ в пятнадцатом поколении». Роберт не обижался. Сойти «за своего» он, собственно, не надеялся, просто хотел чуть-чуть сократить дистанцию.
Вертя головой, он подмечал детали. Город небольшой, но зажиточный. В центре на каждом шагу – бытовая светопись. Чернильное мерцание под входом в ювелирную лавку – сигнал тревоги на случай, если полезут воры. Простенькие штрихи на оконных рамах в особняках – чтобы не залетали мухи и комары. Светоносная нить у богатой дамы на шляпке – не то от жары, не то от мигрени. Отметины на витринах, заставляющие бросить лишний взгляд на товар. И еще амулеты – спрятаны у прохожих в карманах и под одеждой, но темный свет просачивается сквозь ткань.
Обычный человек, разумеется, ничего этого просто не разглядел бы. Но барон фон Вальдхорн не относился к обычным людям. Он был аристократом из Стеклянного Дома, и способность к восприятию светописи
Между тем богатые кварталы остались позади. Булыжная мостовая закончилась, а вместе с нею – дребезжание и тряска. Дрожки покатились по немощеной улице, присыпанной мягкой пылью. Барон вздохнул с облегчением – путешествие становилось приятным. Тем более что и солнце решило дать городу короткую передышку, укрывшись за пухлым облаком.
Чем ближе к окраине, тем реже встречалась светопись. Так, мелькали иногда кустарные насечки на притолоках, едва способные сохранить крохотную чернильную искру. Наивные хозяева полагали, что это защитит от порчи, сглаза и незваных гостей. Впрочем, как подумалось Роберту, вера в такую защиту сама по себе оказывает благотворное (терапевтическое, если угодно) воздействие.
Пыльная лента дороги монотонно разматывалась, тянулась за город. Проползли мимо последние деревянные домики с огородами. Старый лохматый пес, лежавший в тени огромного вяза, поднял голову и приоткрыл пасть, собираясь гавкнуть, но передумал и лишь проводил повозку укоризненным взглядом.
– А что, братец, – спросил барон у возницы, – сам ты отсюда родом?
– Известное дело, сударь, – кучер с готовностью обернулся. – Почитай, всю жизнь тут провел.
– И как, доволен?
– А чего ж? Не голодаю, крыша над головой имеется.
Энтузиазма в его голосе барон, однако, не уловил и продолжил расспросы:
– Значит, работа нравится?
– Работа-то, она – да, – информативно сообщил кучер. – Папаша мой, опять же, двадцать лет в кучерах. Ну так и я вот…
– Традицию продолжаешь? Похвально. А вот скажи, к примеру, – другие края посмотреть не тянет? Страна-то у нас громадная. Или своя семья уже появилась, держит?
– Нету еще, успеется. – Парень беззаботно тряхнул вихрами. – А другие края посмотреть – оно бы, конечно, здорово. Только ведь, сударь, кому я в тех краях нужен? Ту же столицу взять. Вот разве подсказал бы кто…
Он посмотрел на Роберта таким невинным и честным взглядом, что тот невольно усмехнулся и подбодрил:
– И что тебе подсказать?
– Говорят, там такие повозки строят – вроде как паровозы, только без рельсов. Прямо по улицам будут ездить вместо извозчиков. Правда ли? Или врут? Очень уж любопытно.
– Вместо извозчиков – это ты, любезный, загнул. Повозки-то есть, несколько штук построили, но больше для развлечения. Пыхтят, чадят, ломаются постоянно. Так что хлеб у тебя не отобьют, не волнуйся.
Кучер, получив эту исчерпывающую справку, поблагодарил и принялся о чем-то усиленно размышлять. Барон тоже погрузился в раздумья. Вот, извольте видеть – про городские паровички уже судачат даже простолюдины в провинции. А ведь игрушки эти только что появились.
Да, Железный Дом, будь он неладен, умеет привлечь внимание. В последние годы как-то он слишком активизировался, будто встряхнулся от долгой спячки. Клепает свои машины как заведенный. Рельсы вон уже через все страну – и ведь не поспоришь, штука полезная, без них Девятиморье и за месяц не пересечь.