Вольные города

Крупняков Аркадий Степанович

— Мелочью промышляешь, старина. Не для твоих рук дело. К храму Благовещенья сходи. Знаю, где церковная казна спрята­на. Иконы все под золотом. Хочешь, покажу?

— Храмы грабить — грех,— угрюмо говорит Панчетто.

— Православные и бог велел. А это храм — русский, и охраны нет. Показать?

Немного погодя Ионаша подбежал к Охотничьим воротам, где находились около сорока ватажников из Кириллова котла. Зады­хаясь от бега, он крикнул:

— Братцы! Католики церковь Благовещенья грабят! Правосла­вие оскверняют.

Ватажники сегодня под хмельком. Вскочили все на ноги, схва­тились за мечи. Ионаша, не говоря ни слова, бросился обратно. Ватажники за ним. У дома купца Сузина полно мастеровых. Уви­дев бегущих, насторожились, смотрят, куда так спешат лесные люди.

— Что рты раззявили! Под носом у вас храм божий разграби­ли, а они стоят...

Мастеровые похватали колья, камни и бросились к церкви.

На паперти придушенный пономарь лежит. Двери церкви сло­маны, врата царские настежь распахнуты, стойка с просфорами опрокинута. Золотые ризы с икон содраны, в алтаре подняты пли­ты каменного пола, повсюду обрывки хоругвей и святых одежд. В левом притворе нашли перепуганного насмерть дьякона. Заи­каясь и дрожа, дьякон рассказал, что осквернили храм божий фряги. Тут вспомнили про Ионашу, схватили, давай спрашивать, от­куда он узнал про святотатство. Ионаша спокойно рассказал, как он шел мимо храма и услышал шум.

— Сразу почуял, что тут дело неладное, и вбежал в церковь. Фряги ломали пол в алтаре, и были среди них католические свя­щенники, которых я раньше видел при церкви святой Агнессы.

Это известие взбесило мастеровых. Два старых плотника под­няли с полу икону Божьей Матери и бережно понесли по улице в направлении католической соборной церкви святой Агнессы. Ва­тажники и мастеровые, крича и проклиная святотатцев, кинулись за иконой. По пути им встречались греки и православные армяне. Они тоже с проклятьями присоединялись к разгневанной толпе.

Ионаша в одном из переулков свернул в сторону и бегом бро­сился к таверне «Музари».

Здесь шло шумное веселье. Среди гуляющих было много социев и стипендариев, почти все католики. Грек протолкался к Батисто и шепнул ему на ухо несколько слов.

— Эй, вы-ы!—заорал Батисто.— Слушайте меня! Пока мы тут бражничаем, лесные люди да русские мастеровые пошли грабить храм святой Агнессы. Кому дорога мадонна — за мной!

И Батисто, соскочив с возвышения, бросился на улицу.

Когда прибежали к соборной церкви, здесь уже шел настоящий разгром. Батисто первый врезался в толпу православных и начал направо и налево разить шпагой. Замелькали в воздухе мечи, саб­ли и шпаги, плиты церковной паперти окрасились кровью.

Площадь перед храмом — сплошное месиво убитых, истерзан­ных и израненных тел. Толпа все растет и растет. И нет силы, что­бы остановить ее. Половина верующих пьяна и потому лезет в бон не глядя: на меч — так на меч, на шпагу — так на шпагу. Крики, стоны, вой, рычание...

Когда началась свара из-за церкви, ватажники и совсем вышли из повиновения. Василько вместе с Ивашкой сели на коней, мета­лись по городу, но ничего сделать не могли. Каждый православ­ный наказание осквернителей церкви считал своим благоугодным делом. На уговоры атамана никто не обращал внимания. Даже Грицько-черкасин, на которого Сокол полагался всегда, вместе со всем котлом вступил в драку и погубил в ней чуть ли не поло­вину людей.

На следующий день волнения утихли, возбуждение улеглось. Пьяных в городе стало меньше — все вино было выпито. Но между восставшими черной тенью легла неприязнь. Рыбаки, мастеровые, наемники дробились на мелкие кучки. Стычки между православ­ными и католиками можно было видеть на каждом шагу. По го­роду шныряли посланцы консула и еще более разжигали нена­висть людей друг к другу.

— Что дальше делать-то, атаман? — спросил Ивашка.— Погу­бим мы здесь ватагу и сами головы за купцов складем.

— Напрасно пришли мы сюда. Слыхал, как этот горбоносый Джудиче перед Советом печалился, что хозяев нет и работать не на кого. Ему свободу дали, а он не знает, что делать.

— А мы знаем?

— Знаем! Не вышло Кафу вольным городом сделать — соору­дим такой город на Дону. Послушайся моего совета: пока корабли и берег в наших руках, давай махнем отсюда.

— Купцов жалко. За смуту придушат их здесь без нас.

— Так консул тоже купец. Они промеж собой сговорятся. А то нусть с нами на Дон едут, нам в вольном городе тоже купцы по­надобятся.

— Вечером пойдем к Никите, там все й решим.

* * *

Пока «Лигурия» стояла на внешнем рейде, времени, для того чтобы обдумать свое положение, у Деметрио было достаточно. Он понимал, что капитан Леркари и в случае удачи, и при поражении считаться с ним не будет. Кто знает, как он распорядится его судь­бой? Поэтому, как только Леркари выпустил рабов и Панчетто вместе с его грабителями, молодой ди Гуаско стал готовиться к побегу. А когда в городе вспыхнуло восстание и «Лигурия» опу­стела, Демо, переложив добытые в Кафе деньги из сундука в ме­шок, улизнул с корабля на лодке. Кончету он заверил в том, что вернется за нею тотчас, как только подыщет безопасное для обоих место. Под вечер он пристал к берегу на окраине города и дож­дался темноты. Под покровом ночи выбрался из Кафы и напра­вился к ближайшему селению, чтобы купить коня. Оставаться в Кафе было нельзя. И ди Кабела, и Леркари его не пощадили бы, и потому Демо спешил под крылышко могучего отца.

Почти в то же самое время из Сурожа в Кафу выступил Теодоро ди Гуаско. Он вел на помощь консулу более стал вооруженных слуг.

Миновав Тарактаси, он прошел Каменную долину и углубился з лес. Люди очень устали. От Скути и до Сурожа они шли целый день. Здесь отдыхали не более часа и снова двинулись в путь, на­деясь за ночь добраться до Кафы.

Дорога шла по дну широкого оврага, заросшего дубняком. Теодоро ехал верхом впереди слуг. Было совсем темно и тихо.

Вдруг из дубняка раздался пронзительный свист. На дно овра­га полетели тяжелые камни, вокруг зажжужали стрелы.

Неожиданное нападение насмерть перепугало людей ди Гуа­ско, и они начали разбегаться. Теодоро пришпорил коня и помчал­ся вперед.

В темноте нельзя было ничего разобрать. Слуги, выбравшись из оврага, попадали под удары шпаг и мечей, всюду слышались стоны, крики о помощи.

Выскочив на открытое место с десятком людей, Теодоро оста­новился. ожидая неизвестного противника. Но из лесу никто не появлялся, и шум стычки в овраге уже затих.

— Кто бы мог напасть на нас так внезапно? — спрашивал ди Гуаско своих слуг.— Скорее всего это лесные разбойники Сокола.