Волшебная гондола

Феллер Ева

Латинскую литургию я восприняла, как что-то необычное и запугивающее, но я надеялась, что благодаря моему присутствию поддерживается интернациональное христианство, пока оно вообще воспринималось. Таким образом, мне нужно посетить обе воскресные мессы до появления новолуния.

И тогда, наконец, все это было позади. И две недели прошли.

Глава 8

В ночь перед важным днём я почти не сомкнула глаз, так как была взволнованна.

Кларисса так же спала плохо. Её разочаровывал

тот факт, что я уезжала, в то время как она сама не намеревалась вернуться на родину. Её настроение не улучшилось даже тогда, когда я на следующее утро дала ей денег. Наоборот, когда она узнала, что я получила их от Себастьяна, она была вне себя от ярости, так как он не дал ей ни гроша.

И хотя её гнев ослабевал, настроение оставалось подавленным.

—Мне тебя будет ужасно не хватать, — сказала она.

— Мне тебя тоже, — заверила я. И это было чистой правдой.

Хотя я уверенна, что не буду скучать ни по кому больше, ни по дому, ни по

Матильде и ни по всему примитивному времяпрепровождению. Но только не по

Клариссе, Она была настоящей подругой. Мы делили всё поровну, не только работу, рубашки, ночной горшок и кровать, но так же судьбу, которая связала нас крепко накрепко в прошлом. Она сплотила нас. И при этом у нас не было возможности сказать друг другу на прощание " До встречи", или "я не из этого мира".

Я была из того мира, в который меня в скором времени красная гондола вернет обратно. Если смотреть по местности, я была всего в двух шагах от него. Но более чем 500 лет в будущее - это было не прямо за углом.

— Мне очень жаль, что тебе все еще придется здесь все это терпеть! — уверяла я

Клариссу. — Но когда-нибудь и у тебя все получится! Ты сможешь вернуться домой, и все будет хорошо.

Больше всего я хотела бы предостеречь ее от Наполеона, который определенно не сюсюкался бы с такими революционными беглецами, как Кларисса, но запрет помешал этому. Вместо этого мне в голову пришла другая идея.

— Знаешь, я думаю, ничего не случится, если ты в этот промежуток времени обратишь немного больше внимания на Бартоломео. Он симпатичный парень и сможет о тебе позаботиться. Почему бы вам не начать встречаться?

— Посмотрим, — сказала она неопределенно.

От этого лихорадочного ожидания я не смогла затолкать в себя ни одного кусочка пшенной каши. Матильда подозрительно окинула меня взглядом.

—Ты какая-то вся красная. У тебя случайно нет температуры?

—Нет, все хорошо. Я просто вчера слишком долго была на солнце.

Я не выдала ей ничего о моем предстоящем побеге. Кларисса советовала мне просто тихонечко исчезнуть.

— Так будет лучше. Иначе Матильда начнет страшно волноваться. Она ведь к тебе расположена, ты знаешь.

—Ты имеешь в виду, как к бесплатной рабочей силе?

— Нет, скорее как к человеку.

С этим я едва ли могла согласиться, но Кларисса знала Матильду дольше меня, поэтому я не возражала.

Во время до третьего колокольного

звона я притворялась, как будто я помогала

Клариссе в мастерской, между прочим, я знала, что этот звон будет после первого где-то часа через три, приблизительно в девять утра. Как только прозвонил долгожданный колокол, я быстренько обняла Клариссу.

— Прощай, — сказала я растрогавшись. — Желаю тебе самого лучшего в этом мире и скорейшего возвращения в твое время!

Затем я рванула прочь через кухню и через торговую лавку мимо Матильды на улицу. Я старалась не оглядываться по сторонам, иначе я, наверное, расплакалась бы, прежде всего, когда я увидела бы Якопо за кухонным столом, где он трудился над новой фигуркой святых.

Снаружи, в паре шагах от входной двери, стоял Себастиано.

Он посмотрел позади меня и покачал с сожалением головой.

— Тебе нельзя с нами, ты в курсе.

Я повернулась и к моему удивлению увидела Клариссу. Она упрямо взглянула на нас.

— Я имею полное право еще раз попробовать! Разве я не сполна искупила свою вину?

— Если бы это было так, то ты бы узнала. Иди теперь обратно в дом! Жди, когда придет твой час! — Он повернулся ко мне. — Иди вперед. Я следом за тобой.

Я нерешительно зашагала. Через плечо я увидела, что Кларисса попыталась за мной бежать, но Себастиано преградил ей дорогу и крепко ее держал.

— Мне очень жаль, — сказал он.

— Я тебя ненавижу! — яростно кричала она.

— Иди обратно домой, — сказал он, подталкивая ее в направлении травяной лавки.

Она вырвалась.

— Я ненавижу тебя! — повторила она, прежде чем резко отвернулась.

Себастиано подождал, пока она скрылась в доме, и нагнал меня.

— Ты готова? — спросил он.

Я кивнула, не проронив ни слова.

Он шагал быстро вперед, и мне было сложно держаться наравне.

— Почему ей нельзя с нами? — спросила я. — Она тоже могла бы попробовать.

Почему тебе было не взять ее с нами в лодку?

— Об этом я не могу говорить.

Как всегда, меня злила эти недосказанность, но что я должна была сделать? В то время как я бежала рядом, я решила прояснить немного другой вопрос.

— Ты знаешь, по поводу денег, что ты мне дал - это огромная сумма, по крайней мере, как это я до сего момента обнаружила. Нам нужно договориться об обменном курсе, чтобы я знала, сколько я должна вернуть, когда я буду дома. Что скажешь?

— Ты что, все потратила?

— Ну, да...

— Ты отдала их Клариссе!

Я продолжала при его рассерженном взгляде.

— Я нахожу это справедливым, — защищалась я. — Она здесь уже несколько лет и вкалывает как ненормальная и у нее нет ничего приличного надеть! Такого она не заслуживает! Она никому ничего не сделала!

— Вероятно, она тебе снова не всю правду рассказала.

— Напротив, рассказала — отрезала я. — Она мне сказала, что она сбежала из

Парижа, а не что ее должны были казнить на эшафоте.