Волшебник Земноморья (сборник)
Шрифт:
Ступени неосвещенной лестницы скрипели и качались под ногами. На самом верху Харе толчком отворил какую-то дверь, и они смогли наконец оглядеться: пустая комната, в углу соломенный тюфяк, в стене единственное незастекленное окошко, закрытое ставнями и едва пропускавшее в комнату немного света.
Харе обернулся к Ястребу и снова схватил его за руку. Он шевелил губами, тщетно пытаясь что-то выговорить. Наконец, заикаясь, он произнес:
– Дракон… дракон…
Ястреб спокойно смотрел ему в глаза, не говоря
– Не могу сказать! – Харе с отчаянием отпустил руку Ястреба и заплакал, скорчившись на полу.
Маг опустился рядом с ним на колени и о чем-то тихо заговорил словами Истинной Речи. Аррен стоял у закрытой двери, держа руку на рукояти ножа. Серый свет, грязная комната и двое мужчин, стоящих на коленях прямо на полу. И еще – странная тихая музыка слов того языка, на котором говорят драконы. Все это вместе напоминало сон и, казалось, не имеет ни малейшего отношения ни к тому, что происходит вне этих стен, ни к настоящему времени вообще.
Харе медленно поднялся. Единственной рукой отряхнул пыль с колен. Изуродованную руку он прятал за спину. Потом огляделся, внимательно посмотрел на Аррена: теперь он уже ясно видел то, что было вокруг. Потом быстро отвернулся и уселся на свой тюфяк. Аррен остался на страже, однако Ястреб с простотой, свойственной тем, чье детство протекало в такой же бедности, спокойно сел, скрестив ноги, прямо на голый пол.
– Расскажи мне, как ты утратил свое мастерство и позабыл Язык Созидания, – сказал он.
Некоторое время Харе не отвечал. Он начал беспокойно постукивать своей изуродованной рукой по бедру, все больше приходя в волнение, и наконец выговорил, как бы с трудом выталкивая слова наружу:
– Они отрезали мне руку. Я не могу больше плести заклятия. Они отрезали мне руку. Кровь вытекала, пока не иссякла…
– Но это было уже после того, как ты утратил свое могущество, Харе, иначе они просто не смогли бы этого сделать.
– Могущество…
– Могущество, которое позволяло тебе командовать ветрами и волнами морскими. И людьми. Ты называл их подлинными именами, и они подчинялись тебе.
– Да, я помню, что когда-то был жив, – сказал Харе тихим хриплым голосом. – И я знал нужные слова и подлинные имена…
– Разве теперь ты мертв?
– Нет. Жив. Жив. Только однажды я был драконом… Я не умер. Иногда я сплю. Сон ведь очень похож на смерть, всем это известно. Как и то, что мертвые во сне оживают, ходят… Они приходят к тебе, как живые, и говорят с тобой. Они приходят из царства смерти прямо в твои сны. Есть такой путь. И даже если пройти по нему очень далеко, все равно всегда можно вернуться назад. Можно вернуться. Ты тоже сможешь найти этот путь, если будешь знать, где искать его. И если захочешь уплатить цену.
– А какова цена? – Голос Ястреба проплыл в сумрачном свете, словно тень упавшего с дерева листа.
– Жизнь – что же еще?
– Ты имеешь в виду волшебников?
– Да. – Харе заколебался, как бы пробуя несколько раз произнести нужное слово, но сделать этого не смог. – Могущественные люди, – повторил он. – И они должны… они должны отдать свое могущество. Уплатить цену.
Потом он погрузился в молчание, словно выражение «уплатить цену» наконец пробудило в нем цепь воспоминаний и способность соображать и до него дошло, что он просто проболтался, вместо того чтобы продать свою тайну. Больше от него ничего добиться было нельзя, даже прежних невнятных намеков на «возвращение назад», в которых Ястреб почему-то усматривал некий смысл. Вскоре Верховный Маг решительно поднялся с пола.
– Ну что ж, половина ответа – все же лучше, чем ничего, – сказал он. – Впрочем, и плата тоже будет соответствующей. – Ловким жестом фокусника он извлек откуда-то золотой и бросил его на тюфяк рядом с Харе.
Харе схватил монету. Он смотрел то на нее, то на Ястреба, то на Аррена, и голова его странно подергивалась.
– Погодите, – заикаясь, проговорил он. Увидев золото, он утратил всякий контроль над собой и теперь снова самым жалким образом тщетно старался выговорить то, что хотел раньше. – Сегодня ночью, – сказал он наконец. – Ждите. Сегодня ночью. Хазия у меня есть.
– Мне она не нужна.
– Чтобы показать тебе… Чтобы показать путь. Сегодня ночью. Я возьму тебя с собой. Ты сможешь пройти туда, потому что ты… ты… – Он мучительно пытался выговорить нужное слово, пока Ястреб не договорил за него:
– Потому что я волшебник.
– Да! Так что мы можем… мы сможем попасть туда. На тот путь. Когда я сплю. Во сне. Понимаешь? Я возьму тебя с собой. Ты пойдешь со мной в… по тому пути.
Ястреб стоял, спокойно размышляя о чем-то, посреди этой мрачной, мерзкой комнаты.
– Может быть, я и приду, – сказал он наконец. – Если мы придем, то жди нас ближе к полуночи. – Потом он повернулся к Аррену, и юноша тут же распахнул дверь, готовый побыстрее уйти.
После жилища Харе вонючая темная улочка казалась светлым садом. Они двинулись в верхний город самым коротким путем, по крутой каменной лестнице, поднимавшейся меж поросших плющом стен. Аррен отдувался и фыркал, как морской лев.
– Уф! Неужели мы снова пойдем туда?
– Ну, если я не смогу добыть нужных сведений из менее опасного источника, то пойду. Похоже, нам готовят засаду.