Волшебники Гора
Шрифт:
— Да, — прошептала она.
— Да, что? — строго спросил мой друг.
— Да, Господин, — так же шёпотом добавила девушка.
Я заподозрил, что она уже привыкла произносить это слово, называя им мужчин много раз прежде, правда, пока только в своём воображении, или шёпотом по ночам, прижимаясь лицом к своей подушке.
— По закону свободная, — согласился Марк, — но в душе уже рабыня, правильно я говорю?
— Да, Господин, — признала она.
— Для полного счастья испытывающая только недостаток клейма и ошейника? — уточнил юноша.
— Да, Господин! — ответила она.
— И всё же она пока слишком молода, чтобы быть рабыней, — проворчал я.
— Вы думаете, что мы не можем быть рабынями? — спросила у меня.
— Некоторые мужчины наслаждаются ими, — заметил Марк, — заставляя их извиваться на мехах, задыхаться и умолять
Девушка закрыла глаза и заплакала. Мне стало интересно, она хоть понимала то, о чём мы говорили.
— Она слишком юна, — повторил я.
— Вы презираете меня за мою юность? — спросила она. — Вы что, действительно думаете, что у нас нет чувств? Вы думаете, что мы ещё не способны любить, что мы ещё не женщины? Вы неправы! Как плохо Вы понимаете нас! Мы молоды и желанны, и мы готовы служить!
— Ты слишком молода, — попытался объяснить ей я. — Ты пока не можешь отдаваться полностью, как это делает зрелая женщина, женщина, которая познала жизнь, женщина, которая пришла к пониманию бесплодия тех условностей, в соответствии с которыми она, как от неё ожидается, должна жить, которая осознала пустоту принципов, под которыми она, обязана была бездумно подписаться, которая изучила пустоту ролей, наложенных на неё обществом, ролей чуждых и даже враждебных к самым глубинным из её потребностей. Ты не можешь быть такой женщиной, полной, зрелой, хорошо осведомленной и многое осознавший, женщиной пришедшей к глубокому контакту со своей страстью и с тем, что живёт в глубинах её тела. Той, кто пришла к тому, чтобы понять, что её единственная надежда на истинное счастье и удовольствие находится в повиновении, любви и служении. Тебе пока рано быть женщиной тянущейся к ошейнику и тоскующей по владельцу.
— Нет, нет, нет! — всхлипывала девушка. — Да, я молода, но я — женщина и я живая! Почему Вы решили, что ум и зрелость — это прерогативы только таких как Вы! Нет! Я очень быстро всё схватываю! Я внимательна! Я много думаю! Много понимаю! Я действительно хочу сделать мужчину счастливым, по-настоящему счастливым, до самых глубин его существа, а не неких частей его, оставляя остальные прятаться, засыхать и умирать! Но я не могу познать свою неволю, если он не изучит своё господство! Почему ему должно быть отказано в его неотъемлемом праве, а мне в моём? Ведь как господину нужна рабыня, так и рабыня нуждается в господине!
Признаться, я был озадачен её словами. Мне вспомнилось, как спокойно она лежала в ящике, и как была смещена её вуаль, когда в самом начале стражники, и мы с Марком увидели её. Похоже, подумал я, в интеллекте ей не откажешь, а это качество весьма высоко ценится в рабыне. Это делает лучше любую рабыню. Да и вообще, кто может быть тактичнее, чувствительнее и изобретательнее, чем умная рабыня! Впрочем, умственные способности многих женщин расцветают именно в неволе, по-видимому, наконец, находя подходящую окружающую среду для этого расцвета. Безусловно, когда девушка знает, что может из-за малейшей ошибки познакомиться с плетью, она сама позаботится о том, чтобы стать более внимательной.
— Это что же, у нас тут имеется маленький писец? — усмехнулся Марк.
— Да, свитки для меня не чужды, — не без гордости призналась она.
— И всё равно, Ты ещё молода, — повторил я.
— Но это же не означает, что я лишена чувств, — заметила девушка. — И это не означает, что я глупа.
Я нисколько не сомневался, что со временем она превратится в превосходную рабыню. Да я даже и сейчас вполне мог представить её почтительно служащей в доме с колокольчиками на лодыжках.
— Я слышала, как ранее кто-то говорил о местах скупки трофеев в районе Анбар, — сказала дочка торговца.
— Ты что, не можешь дождаться, когда тебя закуют и бросят в яму вместе с другими похищенными женщинами, чтобы ждать там клейма и ошейника? — осведомился Марк.
— Отведите меня туда! — даже не попросила, а потребовала она.
Не промедлив не мгновения, парень стегнул её по щеке тыльной стороной ладони правой руки, сбив девушку с колен на бок. Однако стоило Марку щёлкнуть пальцами, как она, хотя и не без труда, снова встала перед нами на колени. Губы девушки окрасились в красный цвет. Глаза были широко распахнуты. Возможно, впервые в жизни она на собственном опыте почувствовала, что такое удар мужской руки. Марк окинул девушку раздражённым взглядом. Следует заметить, что он не отличался большим терпением, когда дело касалось рабынь. Феба к своей тревоге
— Простите меня, Господин, — догадалась сказать девица. — Я не была почтительна с вами. Эта пощёчина была уместна и заслужена мною.
Её глаза, обращённые на юношу, светились не столько страхом, сколько восхищением. Она видела, что этот человек не испытает ни малейшего смущения или нерешительности в том, чтобы наложить на неё наказание.
— Вообще-то среди рабынь принято просить разрешение перед тем, как заговорить, — намекнул я.
— Простите меня, Господин, — попросила она, опуская голову.
— Ты заявила, что знакома со свитками, — припомнил я.
— С некоторыми, Господин, — кивнула девушка. — Я не хотела быть высокомерной. Если я не угодила вам, накажите меня.
— Вы читала, — поинтересовался я, — «Руководство по управлению загонами» Мира, «Компедиум» Леоноры, «Песни Дины» или «Природа и искусство рабынь» Харгона?
— Нет, Господин, — нетерпеливо заёрзав, ответила она.
Такие тексты, как и многочисленные им подобные, иногда используются при обучении девушек, особенно профессиональными работорговцами. Иногда нанятый писец или их собственный мастер плети зачитывают отрывки из них вслух во время занятий. В большинстве своём невольницы стремятся приобрести такие знания. Нередко они устраивают настоящие обмены опытом в том, что касается тайн любви, косметики, одежды, духов, танцев и прочих хитростей. В конце концов, каждая из них хочет быть настолько прекрасной для своего господина, насколько это в её силах и возможностях. Кроме того, такое усердие является проявлением благоразумия с их стороны. Ведь любую из них ждёт встреча с плетью, если она не сможет угодить своему хозяину. Опять же не стоит забывать и о том, что сама её жизнь, буквально, находится в руках рабовладельца.
Возможно, стоит сказать пару слов относительно произведения «Песни Дины». Некоторые свободные женщины утверждают, что эта книга, предположительно написанная рабыней Диной, благодаря своей интеллектуальности и чувственности выдержавшая множество изданий и редакций, фактически была написана свободной женщиной. Что до меня, то я в этом сомневаюсь. На мой взгляд, это действительно написано рабыней, как и указано в заглавии. Тому есть две причины. Во-первых, «Дина» — это весьма распространённая на Горе рабская кличка, часто даваемая девушкам заклеймённых «Диной», клеймом похожим на небольшой, подобный маленькой розе, цветок. Во-вторых, характер самих песен. Ни одна свободная женщина, не в силах так воспеть цепи и любовь, плети и восторг, так восславить владельцев, как это сделано в книге. Лично я уверен, что эти песни могли быть написаны только женщиной, которая знала, что значит быть прикованной к рабскому кольцу мужчины. Что касается вопроса интеллекта и чувственности поэтессы, то я, конечно, не отказываю в этом свободным женщинам, но утверждаю, что всё это полностью возможно и в рабыне, и даже, более того, больше ожидаемо в ней чем в её свободных сёстрах. Кстати, их позиция в чём-то кажется мне несколько непоследовательной. Например, никто же не ожидает, что после порабощения, интеллект и чувственность женщины исчезнут, в том числе и сами женщины, которые прекрасно понимают, что они тоже не застрахованы от попадания в такую ситуацию. Нет, всё это по-прежнему остаётся при ней. И вообще, исходя из моего собственного опыта, я уверен, что рабыни почти всегда умнее и чувственнее, чем свободные женщины, которые зачастую, по крайней мере, пока не попадут в умелые руки, склонны быть холодными, самодовольными, тщеславными и глупыми. Кроме того, можно было бы отметить, что многие женщины были порабощены не просто, потому что это было удобно сделать, поскольку верёвка под рукой оказалась, если можно так выразиться, или потому что они милы на лицо, и соблазнительны с точки зрения фигуры, а фактически из-за их ума и чувственности, качеств, которые особенно привлекают большинство гореанских мужчин. Лично я готом утверждать, что, на самом деле, интеллект и чувственность, как и чувствительность многих женщин после порабощения только возрастают, находя в неволе благоприятную среду для их самовыражения и расцвета. Это может быть связано с такими фактами как освобождение от запретов, ощущения счастья и удовольствия, и многое другое сопутствующее рабству. Мне трудно судить об этом.