Волшебные сказки Азерота
Шрифт:
– Я же тебе говорил, не трогай ее, – трясущимся голосом сказал я.
Поднявшись на ноги, я собрал обломки Стонущей кости, стараясь не обращать внимания на неестественное, ужасное капанье воды, раздававшееся вокруг меня; на звук, у которого не было источника. Звук, который три недели назад пришел вслед за мной и Сием к нашему дому и после так никуда и не делся.
Кап. Кап. Кап.
– Сегодня нужно заставить это капанье остановиться, – сказал Сий. Его голос звучал хрипло. Он сплюнул на землю, и еще один камушек со стуком присоединился к остальным. – Я не могу так дальше жить, Хава. Я так умру. Я почти не сплю, а когда у меня все-таки получается уснуть, мне снятся кошмары.
Мне они тоже снились. Целыми днями и ночами я слышал стук капель, подтачивавший мой рассудок подобно потоку воды, вымывающей углубление в скале. Я слышал его даже во сне. Когда я спал, мне снилась вода; она поднималась, заливалась мне в уши и рот, пока я не начинал задыхаться и тонуть. Мне снился старейшина Риву, его размякший в реке, прогнивший труп. Он выл мое имя и гнался за мной по пустыне. В этих снах Сий, тяжело дыша, бежал рядом со мной, пока его лапы не стирались в кровь. Каждое утро я просыпался, чувствуя себя еще более уставшим, чем вчера.
Мне не хотелось этого признавать, но Сий был прав. Я когтями разорвал мягкую, прозрачную ткань на две полоски. Первую я обернул вокруг одного из обломков Стонущей кости, прикрыв зазубренную часть и соорудив что-то похожее на рукоятку. Я протянул обломок Сию, который уставился на него так, словно я давал ему живую змею.
Впрочем, это было пострашнее змеи.
– Бери, – нетерпеливо сказал я.
Он с опаской обернул пальцы вокруг кости, завернутой в самую тонкую защиту во всей пустыне… и мы оба затаили дыхание.
Сий медленно покачал головой. Ничего. Ни воды, ни голосов, и никто не начал тонуть.
От облегчения мне стало чуть проще дышать. Я быстро завернул вторую часть Стонущей кости и крепко сжал ее. Зазубренный край сквозь ткань вонзился мне в ладонь.
Сий и я вместе повернулись к маячившему впереди каньону. Его огромный зев прочерчивал пустыню подобно огромной открытой скалистой ране. Где-то внутри, промеж камней, сверкая в лунном свете, вилась река, похожая на кривой хвост скорпиона, разлившаяся и все еще напитанная весенними дождями.
Мы оставили гиен и начали спускаться, направившись к расщелине каньона. Когда Сий последовал за мной, Стонущая кость в моей лапе задрожала.
В одном старейшина Риву оказался прав. Когда его не стало, караван доверил Стонущую кость Сию и мне. Поскольку родни у Риву не было, а мы уже считались почти взрослыми, нам поручили нести кость во главе каравана. Мы сидели на месте погонщика фургона Риву и по очереди передавали друг другу Стонущую кость, указывая ею на пустыню и медленно водя из стороны в сторону, прислушиваясь и стараясь различить хоть малейший звук.
Поначалу мы воодушевились. Мы впервые увидели Стонущую кость вне ее футляра, и, ощутив ответственность, я почувствовал себя важным. Но куда бы ни направился наш караван, как далеко бы он ни зашел, кость отказывалась издавать плач. Все измучились и устали ждать, в том числе Сий и я. Наши лапы болели от того, что мы столько недель держали их вытянутыми перед собой. Тело старейшины Риву лежало в его фургоне позади нас, завернутое в промасленную парусину с пустынными цветами и травами, и медленно разлагалось под палящим зноем. Запах был удушающим, и даже растения не могли его заглушить.
Когда внезапно начался ливень и по сухой, растрескавшейся земле пронесся паводок, я отчасти надеялся, что он смоет и фургон Риву. Увы, нам не повезло – наши фургоны были крепкими и умело сработанными, способными выдержать бурный натиск воды. Никогда в жизни я не испытывал к ним такой ненависти.
Когда я пожаловался Сию, он задумчиво сощурил глаза.
– Неподалеку отсюда есть каньон, – сказал он. – Русло реки в нем обычно пересыхает, но дождь наверняка его наполнил. Если бросим тело Риву в реку, течение сделает все за нас. Оно наверняка отнесет его к последнему пристанищу, и никто об этом не узнает.
Я оглянулся на прикрытые полы фургона, чувствуя, как в мою грудь закрадываются ужас и надежда.
– Кость узнает.
– Разве? – возразил Сий. – Это же кость. Мы даже не знаем, работает она или нет.
– Я, видимо, все еще не выглядел убежденным, потому что он выпрямился, навострил вперед уши с кисточками и надменно повел из стороны в сторону пушистым хвостом.
– Слушай, Хава. Даже если река не сможет отнести его в нужное место, она все равно будет сносить его вниз по течению после каждого дождя. Стонущая кость решит, что он все еще путешествует с караваном и ищет свое последнее пристанище. Поверь мне, это блестящая идея.
Конечно же, я доверился ему. Умный Сий всегда был прав, даже когда ошибался. Я сомневался в его затее, но ужасно устал бродить по пустыне и хотел, чтобы все закончилось. Всю свою жизнь я шел за Сием, так что в ту ночь поехал за ним в каньон, привязав к седлу тело старейшины Риву. Лишь звезды видели, как мы подтащили его к берегу реки и швырнули в поток.
Но едва тело старейшины Риву коснулось воды, Стонущая кость завопила. Это был не низкий душераздирающий плач, а жуткий, пронзительный вой, от которого моя шерсть встала дыбом. Сий и я повернулись, и на наших глазах Стонущая кость треснула и разломилась надвое. Драгоценная реликвия нашего каравана лежала на берегу реки, разломанная на две половинки, которые, подобно пальцам, с упреком указывали на нас.
Остаток ночи прошел как в тумане. Я помню, как мы спешно вернулись к каравану, как сказали моим родителям, что услышали зов Стонущей кости и сами отправились к последнему пристанищу старейшины Риву; что похоронили его среди скал. Сий с жаром объяснил, что мы сделали это ради наших родных, поскольку видели, как сильно они устали от длительного путешествия. Я помню, как тщательно завернул сломанную Стонущую кость и сунул ее обратно в сундук. Остальной караван облегченно вздохнул, и мы все улеглись на заслуженный отдых. Но ночная тишина и покой ускользнули от нас, когда раздался медленный, зловещий стук капающей воды. Никто не мог обнаружить его источник или прекратить его.