Волшебный фонарь
Шрифт:
– Послушай, кузина, в тот раз ты была мисс Киттан. Помнишь, ты мне ещё двойку поставила? Значит, сегодня, по справедливости, я должна быть торговкой, – доказывала Дороти.
– То не в счёт, потому что я похожа на мисс Киттан, – хорохорилась Маргарет.
– Зато я ростом почти с учительницу, а ты ей едва до локтя достаёшь.
– Ах, вот как, Дороти Хант! – Маргарет гневно топнула ногой. – Ну я от тебя такого не ожидала. Не думала я, что ты станешь ростом меня попрекать!
– Помилуй, кузина, какой же тут попрёк? Разве это обидно для девочки? Моя мама наоборот расстраивается, что я дую вверх как на дрожжах, говорит: «Трудно такой каланче пожарной в жизни придется».
Самое время было помириться, да куда там! К Маргарет в сердце словно червяк садовый заполз, и давай безобразничать, выкручиваться, пакостить. Она не заметила,
– Вот тебе и раз! – всплеснула руками Сэлли.
– Что же мы такую сырость развели? – участливо поинтересовалась Мэри.
Маргарет сбивчиво и бестолково поведала о своей ссоре с кузиной, сильно приукрасив себя и непреднамеренно вложив в уста Дороти слова, каких та не говорила. Мэри слушала её, сокрушённо качая головой, а Сэлли горестно вздыхала.
– А я и вправду похожа на мисс Киттан, – всхлипнула Маргарет.
– Конечно, похожа! – Мэри ласково обняла её за плечи. – Ты у нас милашка, не так ли, Сэлли?
– И я о том же, а эта долговязая Дороти Хант – вылитая старуха Бэнч в припадке ярости, вот она тебе и завидует.
Маргарет вытерла передником лицо и едва заметно улыбнулась.
– Вообще, – Мэри игриво взъерошила ей волосы, – подруг надо по себе выбирать. Раз уж уродилась на свет хорошенькой, так и дружи с красавицами, как говорится, каждому свое. Вот мы с Сэлли, чем тебе не подруги?
Маргарет важно приосанилась, стараясь казаться выше. Всё бы хорошо, да уж очень странно уголки губ у Сэлли подрагивают, а Мэри, всегда заносчивая и резкая, распевает чужим, приторным, будто патока, голоском: слова так и вязнут между бисерными кошачьими зубами. Маргарет почуяла неладное.
– А как же Дороти? – спросила она робко.
Сэлли пожала плечами:
– Дело хозяйское, мы в дружбу не набиваемся, мы как лучше хотели. Пошли, Мэри!
– Постойте! Я буду с вами дружить!
– Ну вот и славно, – обрадовалась Сэлли, – ты не только симпатяга, но ещё и умница!
– Пойдём с нами в мелочную лавку, – предложила Мэри, – туда новые ленты завезли.
– Да… но, – Маргарет запнулась.
– В чём дело? – спросила Сэлли.
– У меня нет денег.
В карманах Маргарет действительно обреталась лишь пара желудей да каштан-завалыш. Девочки обменялись быстрыми, искромётными взглядами.
– На то мы и подруги, чтобы делиться, правда ведь, Сэлли?
– Конечно. Тебе не о чём беспокоиться.
Они настойчиво и цепко подхватили Маргарет под руки, и все вместе отправились в лавку к тетушке Тули. Неназойливо пригревало осеннее солнце, над сжатым пшеничным полем метались взволнованные стрижи – они готовились в перелёт. Лёгкий ветерок колыхал на Мэри нарядную шаль, которую та без спроса достала из комода, пока мать кормила индюшек. Мимо на породистом жеребце пронесся Белфорд-младший, недавно изгнанный из частной школы за лень и плохое поведение. Он махнул девочкам рукой, схваченной в узкую чёрную перчатку, и небрежно бросил на скаку: «Привет трём грациям!».
Мэри подмигнула Маргарет:
– Вот оболтус! Видала, как он на меня посмотрел? – это было сказано таким тоном, будто речь шла о мальчишке с соседней фермы, а не о наследнике титула, родового замка и прилегающих угодий.
В лавке удушливо пахло свежим хозяйственным мылом. Тётушка Тули, румяная, толстая и радушная, привезла из города целую связку атласных лент. Мэри и Сэлли принялись с азартом рыться в этом разноцветном богатстве, наконец, одна выбрала себе кремовую, другая – розовую. Маргарет стояла в сторонке, неловко переминаясь с ноги на ногу.
– Ну
Маргарет пожала плечами, а Мэри сказала:
– Ей подойдет голубая, под глаза.
Она выдернула из связки широкую ленту небесного цвета и приложила к лицу Маргарет.
– Ах, какая прелесть! – воскликнула Сэлли. – Вылитая мисс Киттан! Непременно приходи в ней завтра в школу!
С утра на душе у Маргарет скребли кошки. За завтраком она пролила на скатерть чай, получила подзатыльник от старшего брата Джулиана и выговор от матери, но эти мелкие неприятности совсем её не огорчили. Мысли Маргарет были заняты другими заботами. Например, знают ли девочки в школе о её ссоре с Дороти? От тягостных раздумий она надела наизнанку правый чулок и чуть не вышла из дома в тапочках. Дверь в классную комнату Маргарет открыла осторожно, вроде как смущённо. Новых подруг ещё не было. Сэлли, по своему обыкновению, проспала, а Мэри приходила тик-в- тик к звонку – она до последнего момента крутилась перед зеркалом. Зато Дороти уже сидела за партой и, закрыв ладонями уши, усердно повторяла урок. Маргарет достала из сумки ленту. Она не решилась показать её дома, поскольку вполне резонно предполагала, что мать эту обновку не одобрит. Пышные, шелковистые волосы не поддавались, выскальзывали из рук. Маргарет с трудом завязала кривоватый бант, что придало её остренькому лицу испуганно-растерянное выражение, корни волос ныли, а отдельные пряди выбивались «петухами». Во время урока она почувствовала на себе знакомый, тёплый взгляд и едва заметно покосилась на Дороти. Та смотрела на неё и дружелюбно улыбалась, и у Маргарет отлегло от сердца. Дождавшись звонка, девочки бросились навстречу друг другу так, будто не виделись целую вечность.
– Знаешь, кузина, мы обе были не правы, давай помиримся! – сказала Дороти.
– Давай! – Маргарет уже хотела подпрыгнуть и поцеловать её в высокий честный лоб.
Вдруг справа, словно из-под земли, выросла Мэри, а слева неслышной поступью подкралась Сэлли и нахально заявила:
– Дороти Хант, пожалуйста, не лезь больше к нашей Маргарет!
Дороти помрачнела: слова «наша Маргарет» больно задели её.
– Она теперь дружит с нами, а не с тобой, правда ведь, Марго? – и Мэри окинула её янтарным взглядом, который как бы невзначай зацепился за голубую ленту.
– Правда, – невнятно промямлила Маргарет.
Дороти всё поняла: ну что же, насильно мил не будешь. Она пристально посмотрела Маргарет в глаза и сказала:
– Плохо, что у тебя нет своего мнения. Кто пытается жить чужим умом, тот рано или поздно обязательно сядет в лужу.
– За Маргарет не беспокойся, – оборвала её Мэри, – пока что в луже сидишь ты!
– Была твоя кузина, стала наша Марго, – съехидничала Сэлли.
Дороти немного насмешливо повела бровями и ушла.
… Еще в монастыре сестра Бригитта научила мисс Киттан при помощи обычных портняжных ножниц вырезать из цветной бумаги диковинные цветы, узорчатые салфетки, удивительных тропических бабочек и всё что угодно. На благотворительных ярмарках, устраиваемых в пользу бедных семей прихода, поделки мисс Киттан расходились на ура, чем она ужасно задавалась перед подругами. Теперь эта японская забава с красивым, труднопроизносимым названием увлекла всех девчонок в Сквирел-таун. Они решили украсить школу по случаю осеннего бала и каждый день оставались после уроков рукодельничать. У Дороти получалось особенно хорошо, но сегодня она отпросилась, сославшись на работу по хозяйству. Маргарет грустно смотрела ей вслед. Когда обиженная спина Дороти исчезла за поворотом, она тяжело вздохнула и принялась вырезать из зелёной бумаги трилистник – на удачу. Потом впервые за свою школьную жизнь Маргарет возвращалась домой без кузины. Нет, было как-то раз во втором классе, когда у Дороти болела младшая сестренка, но то – совсем другое. Тропинка огибала петлёй их любимый холм, где на черепаховом камне всё ещё виднелись весы, сделанные из кирпича и дощечки. Маргарет представились разбросанные по земле пучки зелени, и ей стало очень тоскливо: если бы можно было вернуть вчерашний день… Мэри и Сэлли размышляли вслух, кто из них красивее. Внутренний голос подсказывал Маргарет, что этот разговор не доведет её новых подруг до добра, и, чтобы сменить тему, она спросила: