Волшебный компас Колумба. Неизвестный шедевр Рембрандта
Шрифт:
Пройдя через зал с глобусами, Антонина и Рик попали в следующий. Должно быть, это была музейная библиотека: все стены огромной комнаты представляли собой стеллажи, на которых стояли книги – огромные старинные фолианты в потертых кожаных переплетах с золотым тиснением и более поздние издания.
Посреди зала стояли длинные столы, на которых тоже были разложены книги и географические карты.
За одним из этих столов Антонина увидела склонившегося над книгой пожилого человека.
«Ранняя пташка! – подумала девушка. – Как бы он не испугался нас с Риком!»
Она вежливо откашлялась и проговорила:
– Извините, я здесь первый раз и, кажется, заблудилась. Вы не подскажете мне, как пройти в комнату сторожа? Это которая оформлена под каюту старинного корабля!
Человек оторвался от книги, поднял голову и спросил:
– Вы ищете Платона Николаевича?
Тут что-то в его лице изменилось, и он удивленно проговорил:
– Тоня, это вы?
Тут и Антонина узнала его: это был Павел Арнольдович, старый преподаватель, который полгода заменял у них в колледже учительницу истории, которая уехала в Финляндию. У них тогда сложились неплохие отношения – Антонина варила для него кофе, приносила из соседней булочной пирожки, а Павел Арнольдович рассказывал ей много интересного.
– Павел Арнольдович! – удивленно проговорила Антонина. – А что вы здесь делаете, да еще в такую рань?
– Могу задать вам точно такой же вопрос, – усмехнулся старик.
– Да я-то сюда случайно попала… – пробормотала Тоня, чувствуя, как неправдоподобно звучит ее объяснение. – Дом, где я жила, сгорел, и Платон Николаевич меня здесь временно приютил. А встала я так рано, потому что собака на прогулку запросилась…
– Ну-ну. – Старик недоверчиво улыбнулся. – Впрочем, всякое бывает… А я здесь, Тонечка, работаю.
– Вы – сотрудник этого музея?
– Да нет, я не в этом смысле работаю. Я работаю здесь над своей новой книгой.
– И так рано приступаете?
– Понимаете, Тонечка, – старик замялся, – у меня проблемы со сном. То есть последнее время я почти перестал спать. Либо засыпаю очень поздно, либо, наоборот, просыпаюсь ни свет ни заря. А что просто так лежать, время тратить? В моем возрасте время особенно дорого, никто не знает, сколько еще его осталось. А книгу закончить очень хочется – чтобы после меня осталось что-нибудь значительное. Хочется, знаете ли, оставить свой след на земле… Вот я и договорился, чтобы меня пускали сюда, в библиотеку музея, рано утром…
– Ясно! Ну, тогда не буду вас отрывать от работы…
– Ну, ничего, мне тоже нужно время от времени делать перерывы. Давайте я провожу вас до комнаты сторожа, сама вы ее вряд ли найдете – здесь такая сложная планировка, что даже некоторые сотрудники на первых порах не могут разобраться.
Долго уговаривать Антонину не пришлось, и Павел Арнольдович повел ее по комнатам и коридорам музея.
Скоро девушка поняла, что без провожатого и вправду не нашла бы дорогу. Она удивлялась только тому, как легко первый раз нашла выход на улицу – должно быть, ее вывел Рик, которому очень не терпелось вырваться на свободу.
Наконец они дошли до той подсобки, куда поселил Антонину ночной сторож, причем зашли в нее не через «каюту» Платона Николаевича, а с другой стороны – с той же, с какой до того, чуть больше часа назад, Тоня вышла прогулять Рика.
– Ну, вот, здесь меня приютили… – протянула Антонина, обведя рукой тесную комнатку. – Но это, конечно, ненадолго, сегодня же надо будет искать другое место.
Павел Арнольдович хотел ей что-то ответить, но вдруг его взгляд остановился на чем-то за спиной девушки.
– Интересно… – протянул он заинтересованно. – Очень интересно… Раньше я этого здесь не видел…
Антонина обернулась, чтобы посмотреть, что это так заинтересовало старого ученого, и увидела, что тот разглядывает шкатулку – ту самую шкатулку, которую она нашла на чердаке дома Самохиных, ту шкатулку, которую она таскала с собой весь вчерашний день и привезла наконец в этот музей.
– Конечно, не видели, – ответила она Павлу Арнольдовичу. – Эта шкатулка – не из коллекции музея, это я ее сюда принесла.
– Вот как? – Старик осторожно взял шкатулку в руки, оглядел ее с разных сторон, поворачивая к свету. – Очень интересная шкатулка… Как она к вам попала?
Антонина вкратце рассказала ему, как эта шкатулка оказалась у нее, как она чудом не сгорела.
– Это ведь – шкатулка с секретом, – проговорила она под конец. – Я помню, как вы рассказывали о таких шкатулках. Может быть, вы догадаетесь, как ее открыть? Там внутри что-то есть, если потрясти, слышен звук…
– Да, там действительно лежит что-то тяжелое, – подтвердил Павел Арнольдович, встряхнув шкатулку. – Однако открыть такую шкатулку с секретом – не такое простое дело. Для этого хорошо бы знать, какой мастер ее сделал – потому что у каждого известного мастера были свои особенные секреты…
– Вот уж чего не знаю – того не знаю! – вздохнула Антонина. – Я рассказала вам, как она ко мне попала, а больше ничего про нее мне не известно.
Павел Арнольдович разглядывал шкатулку с разных сторон, поднося ее к свету и отдаляя от него.
– Интересно… – повторял он. – Какой необычный узор инкрустации… Словно кружево или морская пена… Ну-ка, Тонечка, посветите мне с этой стороны…
Тоня зажгла настольную лампу и поднесла ее к шкатулке, чтобы свет падал на нее сбоку.
– Интересно… – снова проговорил ученый. – Вот здесь… Это не просто узор, это надпись. Видите, она становится заметной только при боковом освещении.
– Надпись? – переспросила Антонина. – Какие странные буквы! Это арабский язык?
– Нет, Тонечка, не арабский. Хотя буквы и похожи, так что иногда даже знающий человек может ошибиться, однако это все же совсем другой язык – персидский, иначе фарси. Здесь написано: «Чтобы открыть сию шкатулку…»
– Как, – удивленно перебила его Антонина. – Вы что – еще и по-персидски читаете?
– Да, читаю. Жизнь была долгая, так что я многому успел научиться. Итак, послушайте, что здесь написано: «Чтобы открыть сию шкатулку, вспомни имена четверых, без которых морской конь не выйдет из своего стойла».