Волшебный стрелок
Шрифт:
Им было жарко, земля совсем не остыла и от нее не тянуло сыростью, наоборот, они словно лежали на мягком пушистом и теплом одеяле. Исилиэль легла на живот и приподнялась на локтях, глядя, как старшая сестра раздвинула ноги и начала себя ласкать нежными пальцами. Она смазала свой лобок соком с ближайшего куста и втирала его в лоно, потом ее два пальчика проникли внутрь и Анариэль начала мастурбировать, повернув лицо в сторону младшей сестренки. Та смотрела, как медленно и неуклонно затуманивается ее взор, как белое лицо и шея с красивой грудью покрываются розовыми пятнами, как твердеют мягкие соски, и недовольно засопела, отвернув голову
Вскоре сестра задрожала всем телом и затихла, потом младшая почувствовала на своей спине горячие поцелуи, которые медленно двигались по позвоночнику от тонкой шее к пояснице, маленькой попке и по ногам к пальчиком. Она не выдержала возбуждения и, словно от щекотки, дернула ногой.
— Прекрати, опять ты начинаешь…
— Не будь букой, сестренка…
Анариэль перевернула младшую и та с показным тяжелым вздохом, словно делает тяжелую и нелюбимую работу, подняла колени к груди и обхватила их руками. Сестра с упоением принялась лизать, но она была так возбуждена сегодня, что киски ей показалось мало. Анариэль подвела ладошки под ее зад и приподняла его вверх. Сестра сразу завозмущалась от такого отношения и завопила:
— Нет, только не там, прошу… нет!
— Замолкни, меня бы кто так ласкал…
Кончик языка стал гулять вокруг ануса, потом осторожно лизать саму дырочку, и вскоре старшая сестра уже вовсю вылизывала маленькую попку, но ей этого снова показалось мало.
— Расслабь ее…
— Нет.
— Расслабь, я прошу тебя…
— Нет, я не хочу этого!
Анариэль несильно шлепнула ее по ягодице.
— Ты же знаешь, что мне опять влетит от матери. Это по твоей просьбе мы оказались тут, тебе снова ничего не будет, а меня она опять выпорет, так что не ломайся, а отрабатывай.
Исилиэль еще немного поломалась для вида и начала напрягать и расслаблять попку до тех пор, пока кончик языка сестры не был сжат к ее радости колечком ануса. Та побуравила ее немного и на радостях чмокнула еще разок в розовую дырочку. Анариэль встала с земли и, пройдя, присела над ее лицом.
Перед глазами Исилиэль оказалась такие манящие большие пухлые губки с красиво выступающими краями нижних половых губок, выше шли кубики спортивного худого животика и грудь. Сестра сверху с улыбкой смотрела на нее и говорила:
— Не стесняйся, я знаю, что тебе это нравится…
Девочка нарочно делала это как можно более быстро и не старательно, она почему-то всегда старалась показать старшей сестре, которая лизала ее с тех самых пор, как она себя помнит, почти каждый день, что ей очень все это не нравится и что она делает ей очень большое одолжение, даже тогда, когда позволяет просто ласкать себя. Но сестра была сегодня неутомима. Как только младшая слегка смочила ее лоно, она приподняла ее левую ногу, а сама расположилась так, чтобы их киски соприкоснулись как можно плотнее и терлись друг об дружку. При этом она жутко стонала и целовала ее ногу от возбуждения.
Как ни старалась Исилиэль сдерживать возбуждения, но вскорости она кончила и обмякла под таким напором. Старшая легла рядом, довольно растянувшись на спине и глядя в темное небо.
— Ана, помнишь, мы были в прошлом году на свадьбе троюродной тети?
— Конечно, помню, мы не так часто отсюда выбираемся, чтобы я забыла о прошлой свадьбе. Ты решила опять вспомнить о своем счастливом пирожке?
Младшая сестра с удовольствием вспомнила этот момент, когда невеста раздавала гостям собственноручно
Но младшая вспомнила сейчас о другом древнем варварском обычае. Перед самим торжеством молодые парни приносили в жертву матери-природе огромного кабана, пойманного совместными усилиями несколько дней назад на охоте. Это событие воспринималось неоднозначно, традицию несколько раз пытались запретить, но сильные и родовитые ветви клана чтили заветы предков и традицию исполняли. Молодые люди разделись до одних набедренных повязок, старейший мужчина со стороны жениха пустил зверю кровь, которой мазалось новое поколение эльфов рода. Затем они устраивали борцовские поединки, на которых с особым ожесточением каждый из них старался показать свою удаль и одержать победу. Воин не должен бояться крови и быть готов биться за свой клан даже с голыми руками.
Девушки и дети окружали поединщиков, и с азартом смотрели на представление, старшие наблюдали за игрой молодежи издали. В тот вечер победил Орофер, он был самым ловким и смог побороть всех своих соперников, правда, к концу такого состязания лишился единственной части своего туалета, и пришлось побеждать абсолютно голым. Приза как такового не было, лишь зависть соперников и веселые смешки девушек и молодых эльфиек. Парень ушел обмыться и приодеться к торжеству, как самый лучший певец рода, он должен был кроме всего прочего петь гимн новобрачным. Можно было сказать, что кроме жениха и невесты этот парень был в центре внимания, по крайней мере, лучшей половины гостей, и удосужился множества разговоров, перешептываний в свой адрес. Исилиэль вспомнила в этой связи нелепость, услышанную ею о нем и Анариэль.
— Слушай, ты так мне и не рассказала, что было между вами тогда, или это все завистливые наговоры?
— Ну, не совсем…
Исилиэль со страхом прикрыла рот ладошкой и сильно толкнула сестру в плечо.
— Неужели ты забыла о чистоте крови, ты сделала это? Как же ты теперь выйдешь замуж, тебя же никто не возьмет после этого?
Ее маленькие глазки распахнулись на пол лица, казалось, она не верит своему предположению. Ведь старшая сестра всегда была такая осторожная, предусмотрительная, такая правильная, и тут просто дала сорвать свой цветок. Ладно бы представителю чистой крови, но Ороферу, ведь он потомок эльфов с фронтира…
— Успокойся, я еще не совсем сошла с ума, между нами действительно было, но не то, о чем ты сейчас подумала, просто я немного поиграла на его флейте…
Поток воздуха прорвался на поляну и начал срывать раскрывшийся и отцветший к этому времени яблоневый цвет. Бело-розовые лепестки облаком накрыли чистотел и две голые фигурки в центре поляны. Анариэль взяла один из лепестков, упавших ей на грудь, и принялась растирать его между пальцев. Исилиэль продолжала негодовать от этой новости, поступок сестры казался ей воплощением мерзости.