Вопль Маски Одержимости
Шрифт:
В холодную, ветреную ночь. Ноги колотили по промерзшей земле. Высокая трава расступалась у меня на пути, когда я влетела на пастбище.
— Лора, ты не уйдешь! — прорычала я.
Она неслась над травой, волосы развевались позади нее. Я мчалась следом, угрожающе раскинув руки.
Тишина снизошла на нас. Глубокая, пугающая тишина.
А потом, мчась со всех ног, я запрокинула голову к небесам и разразилась душераздирающим воплем.
Это был не мой вопль. Это был не вопль Карли Бет.
Это
Маска завладела моими душой и телом.
Маска одержала победу!
26
Мой вопль разнесся над пустынным пастбищем. То был вопль раненого зверя — не человека. Вопль чистого гнева и бушующей ярости.
Я вопила снова и снова, чувствуя, как маска вплавляется в мою кожу. Я бежала и вопила — как вдруг вопль оборвался изумленным выдохом.
Послышался рокочущий звук. Тяжело дыша, как загнанное животное, я прислушалась. И услышала конское ржание. И гулкий топот копыт.
А потом дюжина призрачных лошадей галопом вылетела из тьмы яблоневого сада. Бледные-бледные лошади. Их белоснежные гривы развевались позади вскинутых голов. Их глаза светились ледяной синевой. Их рты были открыты, словно в несмолкающем крике.
Земля задрожала. Высокая трава пастбища хлестала из стороны в сторону. Лошади-призраки мчались бок о бок, высоко поднимая головы. Их глаза, горящие синим холодным светом, были устремлены на Лору.
Лора закричала. Ей некуда было бежать.
Лошади окружили ее и понеслись — все быстрее и быстрее. Я в изумлении смотрела, как они слились в сплошное белое облако. Вихрь призрачных синих глаз, ржания, отчаянных криков и ударов копыт.
А потом облако распалось на части. Лошади замедлили бег и разомкнули свой круг.
Над пастбищем повисла тишина. Тяжелая, гнетущая тишина. Трава прекратила свою дикую пляску. Ветер больше не дул.
Смолкли и отчаянные крики. Лора исчезла. Исчезла в призрачной давке.
Я смотрела, как лошади повернули обратно по направлению к саду. Они опустили головы и тихонько всхрапывали, словно переговаривались друг с другом. Теперь они могли успокоиться. Девочка, до смерти напугавшая их много лет назад, была, наконец, окончательно мертва.
Я ждала, пока лошади не исчезли среди деревьев. Затем повернулась и зашагала обратно к дому.
Завидев меня, Сабрина и Кларк бросились мне навстречу. Но они остановились, когда увидели мое отвратительное, зеленое, изрытое оспинами лицо. Я слышала, как они задохнулись, увидев, какой злобой горели мои глаза.
— Ой, Карли Бет! — вскричала Сабрина.
Я схватила тачку, валявшуюся посреди двора. Подняла ее высоко над головой — и швырнула в заднюю дверь. Стекло разлетелось вдребезги, а я запрокинула лицо к небу и захохотала.
— Пошли прочь, вы оба! — заревела я. — Я больше не Карли Бет! Я — Маска Одержимости!
— Нет! Карли Бет, мы сможем тебе помочь! — закричал Кларк.
Но я подняла садовую мотыгу. Отвела руку назад. И метнула ее ему в голову.
— Не-е-е-е-ет! — в один голос взвизгнули Кларк и Сабрина. Кларк успел пригнуться, и мотыга просвистела у него над головой.
Я поискала, чем еще можно в них запустить. Кларк и Сабрина повернулись и бросились обратно к дому.
Я подняла голову и завыла на луну.
Я не могла сдерживать свой гнев. Мне хотелось вырывать с корнем деревья и разнести на куски фермерский дом — доска за доской.
Я повалилась на колени. Неужели я останусь такой навечно? Безобразным чудовищем, сокрушающим все на своем пути? Неужели нет мне спасения?
Я вспомнила прошлый Хэллоуин. Я вспомнила, что владелец магазинчика рассказывал мне о маске.
Снять ее можно только символом любви.
Я огляделась вокруг.
— Здесь нет никакой любви, — пробормотала я. — Здесь только ярость и страх. А кроме того, он сказал, что символом любви ее можно снять только один раз.
Но ведь я одолела маску тогда. Я осталась жива. Владелец магазинчика сказал, что я такая одна… Он сказал, что сам не знает, чего можно ждать…
Стоя на коленях на промерзшей земле, я завопила на луну. Я вопила долго и отчаянно. Когда же я опустила голову, то увидела, что лошади возвращаются. Они неслись над высокой травой, и вновь развевались белоснежные гривы, и ледяной синевой светились глаза.
Они скакали прямо на меня. На это раз они явились за МНОЙ!
Я закрыла глаза. Стиснула зубы.
И приготовилась к боли.
27
Стоя на коленях, я слышала грохот копыт. Я оцепенела… напряглась всем телом… и почувствовала, как что-то защекотало щеку.
Я открыла глаза. Лошадь уткнулась мне в щеку носом. Еще один призрачный белый конь опустил голову и подталкивал меня лбом. Он хотел, чтобы его приласкали.
Лошади образовали вокруг меня кольцо, тихонько ржали и нежно тыкались в меня мордами.
Я обвила руками шею коня.
И тут, откуда-то издалека, до меня донесся тихий голос. Голос Лоры.
— Ты единственная, кто позаботился о них за все эти годы, — прошептала она. — Единственная, кто проявил к ним любовь.
Далеко не сразу я поняла, о чем она говорит.
Морковь!
Я принесла им моркови — в знак сострадания и любви.
Сердце заколотилось. Я поднялась на ноги. И с торжествующим криком сорвала с себя Маску Одержимости. Да! Она снялась! Она снялась!