ВопреКИ. Непридуманные истории из мира глухишей
Шрифт:
На первый взгляд мальчик был гиперактивным, неусидчивым, договориться с Павлом в начале нашего реабилитационного пути было весьма непросто. Усадить непоседу за стол можно было, только заманив пособиями из разряда тяжелой артиллерии. Далеко не с первых консультаций появилась возможность оценить весь потенциал малыша. Забегая вперед, скажу, что непросто было только сначала.
Спустя месяц семья поступила в Центр уже на курс реабилитации. С большими надеждами на светлое будущее и помощь в достижении этих целей.
Спустя несколько дней Елена познакомила нас и со старшим сыном, Мишей. Красивый, смышленый, воспитанный и интеллигентный восьмилетний мальчик оказался носителем все того же дискомфорта. На момент встречи Михаил был имлантирован бинаурально и уже долгое время моргал глазами
Спустя месяц семья поступила в Центр уже на курс реабилитации. С большими надеждами на светлое будущее и помощь в достижении этих целей. С железобетонным доверием, что для меня особенно важно: мама много лет, терзаясь сомнениями, не решалась прибыть даже на консультацию, и вот замечательная сплоченная и трудолюбивая семья стояла на встрече-приветствии, которая традиционно проходит по понедельникам, в начале курса.
Причина глухоты у мальчиков генетическая. Оба родились с нарушенным слухом. У старшего, Миши, снижение было прогрессирующим, и потому долгое время родители и сопровождающие специалисты уповали на то, что можно будет обойтись без кохлеарной имплантации. Но пиковый момент настал, когда Мише было уже шесть лет, – было проведено оперативное вмешательство. И на момент нашего знакомства мальчику было без малого девять лет. Были продемонстрированы прекрасные результаты. Титанические усилия мамы, ее упорство, усидчивость, трудолюбие и кропотливость Михаила были залогом того успеха, который мы увидели с коллегами. Если подходить к вопросу с девизом «Нет предела совершенству!», коррекционной работы было достаточно: грамматика, словарь, звукопроизносительная сторона речи… Но это уже этап совершенствования.
Паша получил свое электронное «ухо» почти в три года, когда его мама увидела разницу в применении слуховых аппаратов и преимущество импланта у старшего сына. И теперь ситуация младшего мальчика была, условно говоря, на рубеже: успеет ли в массовую школу со слышащими сверстниками?! Теперь этот вопрос стоял во главе угла не только у мамы ребят, но и у нас, так как мы стали участниками их реабилитационного процесса. Предстоит очень много потрудиться в достижении поставленной цели. При врожденной глухоте успех в первую очередь зависит от времени оперативного вмешательства: чем раньше, тем лучше. Опыт красноречиво показывает, что есть значительная разница между результатами детей, оперированных в возрасте до двух лет и в три года. Безусловно, послеоперационную картину усугубляет наличие особенностей развития или другие сочетанные нарушения. Чуть-чуть бы пораньше, и было бы чуточку легче! Но сейчас уж точно не время сдаваться.
Неожиданным для меня было решение мамы провести Паше кохлеарную имплантацию на второе ухо. На этапе, когда слухоречевые возможности не поставлены на рельсы спонтанного развития, на мой взгляд, имплантация второго уха может дать скорее отрицательный результат, чем положительный. Второе «ухо» – долгосрочная перспектива, польза от него будет ощутима в сложных акустических ситуациях: в школе, техникуме и вузе, на переговорах в ресторане и пр. Но не тогда, когда вероятность отката весьма велика, особенно в стадии «на рубеже».
Паша получил свое электронное «ухо» почти в три года, когда его мама увидела разницу в применении слуховых аппаратов и преимущество при использовании импланта у старшего сына.
Но все прошло хорошо! И отката, которого я боялась, не случилось. Хотя в момент первого подключения второго процессора в клинике носить его отказался. Все по той же причине завышения уровня громкости. Уже учитывая эту особенность, я создавала для Павла особую карту, которая заведомо не могла принести ему дискомфорта. Надо отметить, что Паша – из немногочисленной группы деток с гиперчувствительностью. И малейшее неверное движение вызывает у мальчика ответную негативную реакцию. Гораздо чаще встречаются дети с заниженной чувствительностью и болевым порогом, даже при завышении уровня комфортной громкости спокойно прощающие своим аудиологам подобные промахи… Так было у старшего брата. Но, к счастью, проблема решена, малыш привык к использованию двух звуковых процессоров и охотно использует их все время бодрствования.
Спустя полтора месяца после подключения второго уха Паша вновь посетил курс реабилитации. Я не сторонник частых вмешательств в «уши», но, воспользовавшись возможностью, провела контрольные объективные измерения и хотела внести изменения, но это оказалось невозможным – так Павлик мгновенно демонстрировал как условный, так и безусловный дискомфорт. И для меня до сих пор остается загадкой, что же происходило во время тех настроек, которые ранее мальчик посещал очень часто – порядка 40 раз за два года…
Сомнений в блестящем будущем Миши нет ни у кого. Он и сейчас победитель! В том числе множества турниров Москвы по шахматам. Мишенька взял интенсивный темп развития. Очень хочется верить, что титанические усилия родителей, специалистов позволят достичь вовремя поставленных целей.
Спустя 38 лет тишины
Одна из основных задач настроек процессора – облегчение реабилитации на начальных этапах, возможность выиграть время и набрать нужную скорость в процессе реабилитации. К такому выводу я пришла достаточно давно. Подтверждением стали многочисленные примеры киотов (пользователи КИ) с неадекватными настройками, но хорошим уровнем слухоречевого развития. Если чисто гипотетически представить, что свои правильные настройки они обрели бы своевременно, очевидно, что успехи достигались бы быстрее и безболезненно!
Когда уровень громкости комфортен, а порог восприятия соответствует как минимум границам первой, самой легкой, степени тугоухости, восприятие речи в разных акустических ситуациях проще, разборчивость формируется быстрее.
Моя новая знакомая Лариса не слышала 38 лет. При таких условиях у нее потрясающего качества речь, виртуозно читает по губам так, что мне не приходилось замедлять типичный для меня темп речи. Я спросила о жалобах и пожеланиях. Она попросила сделать так, чтобы голоса звучали естественно, а не пискляво, не было гулкости и ушли бы шуршащие оттенки звуков. Изучая исчерпывающую обратную связь, я уже строила в голове предполагаемый план действий.
Лариса попросила сделать так, чтобы голоса звучали естественно, а не пискляво, не было гулкости и ушли бы шуршащие оттенки звуков.
С момента подключения прошло три месяца. Лариса отметила, что сразу после настроек было чуть лучше, чем сейчас. Начали работу с того, что на каждом канале установили адекватный уровень громкости. Профиль карты сразу изменился, и частотное наполнение тоже. Она чувствовала изменения и точно знала, ЧТО ей нужно от настройки. Кстати, применяемая к ее первым настройкам стратегия тоже имеет меньше возможностей, чем стандартно рекомендуемые ныне. Может быть, в начале пути были какие-то условия для применения в институте, где подключали, о которых мне неизвестно. Зато применение новых пользователю вполне понравилось, как и манипуляции с другими опциями настроечной программы. Каждый раз отмечалось, что те или иные вещи стали лучше и ярче, убирались гулкость и шипение. Наконец все кнопки были нажаты, аккорды подобраны, звучание получилось гармоничным! Совместными усилиями получилось сделать три новые программы. Для психологического комфорта Ларисы я оставила ей одну из старых программ, из четырех она нравилась ей больше всего. К ней всегда можно вернуться, хотя я уверена, что делать этого моя знакомая больше не будет, когда добавлены новые варианты и для комфорта оставлена любимая старая.