Вопреки. Том 5
Шрифт:
– За подобные изречения в адрес Суверена полагается суровое наказание, но я обойдусь тем, что конфискую половину рабов вашего домена, Ромер. Впредь будьте благоразумней и помните, что я и без магии способен лишать жизни.
Вечер сменился ночью, но всё это время Советники заседали по тысячам важных вопросов. Блэквелл запрокинул голову на кресло и слушал с закрытыми глазами, не вмешиваясь, но вместо него активно участвовали Артемис Риордан и Уолтер, которые часто спорили между собой, отчего Артемис всякий раз нервно вскакивал с места, а Уолтер с присущей ему надменностью и завидным спокойствием криво улыбался, глядя на психоз помощника Герцога.
Это было бы забавным зрелищем, будь у Винсента хоть капля сил, но их не было. Он смотрел на пустое кресло, где обычно очень расслабленно сидела его любимая женщина, заплетая десятки раз и расплетая снова косу из длинных светлых волос. Периодически её скучающий вид сменяла издевательская улыбка и хитрый взгляд с искорками в пасмурных глазах, а Винсент читал в них сарказм, без слов понимая направление мыслей его маленькой бестии. Девушка наполняла зал жизнью и каждый раз приковывала суровый взгляд мужа, за которым на самом деле скрывалась бездна нежности и любви, о которой она узнала слишком поздно.
Но в кресле было пусто, как и в душе человека, который отдал всего себя миру, посылающему в его след тысячи проклятий. Ломило в мышцах, слюна была совсем жидкой и такой горячей, а глаза медленно закрывались от слабости. И он провалился в сон от бессилия сразу, как все разошлись.
Глава 27
Rob Dougan - Nothing At All
25 ноября 2013г.
Винсент шёл от обледеневшего берега Крайнего моря вверх по лестнице в северный двор Мордвина. Он остановился и посмотрел на море, над которым зависла полная жёлтая луна. Что-то происходило там, в море, но он этого не понимал, хотя всё свободное время старался проводить там, в попытке разгадать тайну. Блэквелл зашёл в замок, поднялся по лестнице и там увидел фигуру в походном плаще. Лицо женщины было скрыто под капюшоном, но он без труда узнал в ней Аннабель Гринден:
– Не верю, что твои познания в магии стали настолько глубокими, что ты смогла обмануть защиту Мордвина. Как ты попала сюда, Аннабель?
– сухо спросил он.
Леди Гринден присела в реверансе и сняла капюшон, под которым было всё то же миловидное личико с пухлыми губами и капризным выражением аристократического лица. Волосы были собраны в небольшой пучок, крупные серьги сплошь украшены драгоценными камнями. Аннабель в ответ пискляво ответила:
– Милорд, вы так не гостеприимны! Я приехала с южными Лордами.
– Только их ждали, а тебя - нет.
Винсент больше не хотел продолжать беседу и пошёл дальше, минуя Леди Гринден, но она двинулась за ним. Следом за ним она зашла в его кабинет, несмотря на то, что Блэквелл практически хлопнул дверью перед её носом. Когда Герцог присел в своё кресло, то нехотя поднял глаза на свою гостью, выжидая, когда она сама раскроет цель своего визита, так и вышло:
– А я больше не дуюсь, дорогой, - начала она, - Даже благодарна тебе! Ведь говорили же умные люди: стать женой Герцога Мордвин - значит подписать себе смертный приговор!
– она говорила самозабвенно, смакуя каждое слово, а Винсент слушал молча, - А я жива, и всё благодаря твоему дальновидному решению!
Блэквелл посмотрел в потухший камин с грустью и медленно встал, преодолевая расстояние, отделявшее его от очага. Использовать магию огня без веской причины было нельзя, но видеть потухшее пламя было невыносимо. Он присел у камина и начал разжигать огонь обычным способом, пока Аннабель что-то говорила. Когда огонь запылал, Блэквелл почувствовал приближение Анны, она положила ему руки на плечи и скользнула вниз:
– Больше не хочу быть твоей женой, - её рука проникла под его одежду, - Хочу, как раньше, ты ведь лучший любовник, который у меня был!
Блэквелл глубоко вздохнул и убрал руки настойчивой Графини:
– Анна, оставь меня одного, мне это не интересно!
– сказал он с тоской.
– Да ладно ты! Рассуждаешь, как старик! Жизнь ведь не закончена...
– шептала она, и интригующе гладила широкие плечи накаченного мужчины.
– Всё относительно. Не раздражай меня, уходи!
– Я всё сделаю сама, Винсент, не упрямься!
– тихо прошептала она, лаская его грудь руками, и оставляя мокрую дорожку на шее губами.
И он поддался её ласкам. Он много лет получал плотские утехи беспрепятственно и сразу, организм привык к активной половой жизни и никак не хотел подчиняться доводам рассудка, особенно по ночам, когда подсознание рисовало тайные желания так красочно. Он просыпался в агонии то от страха, то от возбуждения, так хотелось снять стресс, выплеснуть адреналин, но сердце ныло от боли, потому что та, кого жаждал Винсент, была... недоступна. И тогда приходилось делать то, что он не делал даже тогда, когда Алиса мучала его желанием: он самоудовлетворялся самым позорным способом. И вот снова возбуждение захлестнуло волной, полностью лишая рассудка. Его сознание боролось, но как-то неуверенно, а Аннабель вторила его слабости, будто читая мысли:
– Ты ведь ничего плохого не делаешь, Винсент, это даже не измена!
– говорила она, уже расстёгивая его ширинку, - Нам будет хорошо без обязательств, ты снимешь свой вечный стресс, и сможешь заняться делами с былой хваткой!
– она уверенно трогала его твердеющий член, - Как давно у тебя был секс?
Голова отказывалась думать, всё, что он мог, это отвечать на прямой вопрос с покорностью, совсем ему не свойственной:
– Восемьдесят один день назад.
Аннабель громко рассмеялась, снова переходя на свою обычную писклявую манеру. Её голос прозвучал отрезвляюще, отчего Блэквелл открыл глаза и ужаснулся происходящему:
– Анна, убери руки от меня немедленно, - монотонно, но леденяще произнёс он.
Она не послушалась, лишь улыбнулась и склонила голову над его членом. Он резко взял её за голову и повторил:
– Я сказал: не трогай меня. Уйди и никогда так не делай больше. Никогда.
– Но... что я такого сделала?
– Ещё ничего.
– Но ты ведь хочешь!
– обиженно парировала она, показывая на его готовое к продолжению бурной ночи достоинство.
– Я не могу ей изменить!
– прорычал он и скинул Графиню с себя, - Аннабель, если тебе дорога жизнь, уходи. Я могу вспылить и тогда убью тебя...