Ворон
Шрифт:
— Мне жаль, Мак, — говорит он снова.
Я поворачиваюсь в его объятиях и ловлю лицо Лака в свои руки, прижимая его к себе. Его глаза вспыхивают, когда наши губы встречаются, и я обхватываю его за талию и притягиваю его еще ближе.
— Ты нужен мне.
Мои слова разжигают что-то внутри него. Что-то, что он, должно быть, сдерживал. Потому что мгновение спустя он прижимает меня к стене, обкрутив моими ногами свою талию, и резко толкается внутрь меня.
— Они больше никогда тебя не тронут, — клянется он, вколачиваясь в меня. — Я
Это не должно меня заводить, но заводит. Его чувство собственничества, его потребность защищать и мстить за меня. Жаль ли мне отбросов, торгующих женщинами, на которых вот-вот обрушится вся ярость? Черт побери, нет. Я знаю, как работает система. Нет справедливости столь быстрой и праведной, как та, которую обрушит на них Лаклэн.
Запускаю пальцы в его волосы и целую Лаклэна с жестокой необходимостью выразить ему свою благодарность. Я знала, что он придет за мной сегодня вечером. Я так и знала. Хочу верить, что он всегда придет за мной, но я знаю, что это неправда. Сейчас не время, но я все равно не могу перестать задавать вопросы.
— Как долго я смогу тебя удерживать?
Он перестает толкаться в меня и смотрит на мое лицо, на то, как мои слезы смешиваются со струями воды из душа. Его пальцы касаются моей щеки и горла, останавливаясь над моим сердцем.
— Думаешь, я когда-нибудь отпущу тебя? — спрашивает он.
Я отворачиваюсь. Его глаза обманывают меня. Говорят мне, что он говорит правду. Но я знаю, что это не так. Я не стану его возлюбленной. Я не стану для него всем. Все, что было между нами, с самого начала было обречено на провал.
— Ты собираешься жениться на одной из них, — задыхаюсь я.
— Нет, — рычит он.
Но когда я смотрю на его лицо, в нем сквозит нерешительность. Смущение. Это его долг перед Синдикатом, и я не могу это изменить. Даже если бы я могла, я лгала ему все время. Я должна признать, что не могу его оставить. Единственное, что я могу сейчас сделать, это наслаждаться временем, проведенным с ним.
— Трахни меня, Лак.
Что он и делает. Он бешено вколачивается в меня, разбивая мою спину о стену своей потребностью иметь меня. Я впиваюсь ногтями ему в плечи, прижимаю ноги к нему, пытаясь удержаться на месте.
— Я сделаю для тебя все, что угодно, Мак, — стоент он. — Черт побери, все, что захочешь.
Его слова взорвали меня изнутри, и вскоре он уже рычит в разрядке. Лак остается внутри меня достаточно долго, обнимая меня и целуя мое лицо.
— Моя, — снова говорит он.
— Лак. — Я протягиваю руку и поглаживаю его лицо, удивляясь, как чертовски красив этот сумасшедший парень. — Я твоя.
Мои губы дрожат, потому что это правда. И потому что я сдерживаю слова, которые действительно хочу сказать.
Слова, которые станут моим смертным приговором.
ГЛАВА 33
МАККЕНЗИ
Когда Ронан возвращается
Лак и пара других ребят используют его гостиную как импровизированную оружейную. Наблюдаю, как они надевают свое снаряжение, примеряют кобуру всех мастей и хватают вещевые мешки с тем, что, как мне кажется, боеприпасы.
Когда я поворачиваюсь к Рори и говорю ему позаботиться о том, чтобы Лак вернулся ко мне целым и невредимым, они все как один смотрят на нас.
Они все знают, что я дура. Меня это не волнует.
Лак притягивает меня ближе и прижимает мою голову к своей груди, чтобы я в последний раз могла подышать с ним одним воздухом. Поцелуй в лоб как метка указывает всем, кому я принадлежу. Рори заверяет меня в том, что обеспечит ему необходимую защиту, а потом они уходят.
Я вымотана и на пределе эмоций, так что беру бутылку бурбона из шкафа Лака и сворачиваюсь калачиком на диване. Я делаю глоток прямо из бутылки, а Ронан смотрит на меня.
— Прости. — Делаю еще один глоток. — Ты пропускаешь все самое интересное, да?
Он фыркает в ответ. Что только заставляет меня задуматься, что это не к добру.
— Как получилось, что ты застрял на этой дерьмовой работе? Я думала, что ты уже больше, чем нянька.
В его глазах мелькает убийственная холодность, пока Конор посмеивается над моим наблюдением. Кажется, я задела за живое.
— Он не нянька, — говорит Конор. — Разве ты не в курсе, почему его называют Жнецом? Он единственный парень, которому Кроу доверяет заботиться о тебе. Единственный, кто может убить кого-то пятьюдесятью разными способами, прежде чем он посмеет приблизиться к тебе.
Я поднимаю брови в недоумении, а Ронан пронзает Конора испепеляющим взглядом.
— Отвали, недомерок, — говорит он. — Разве тебе больше нечем заняться?
Конор садится рядом со мной на диван. Я предлагаю ему бутылку бурбона, и он кивает. Но Ронан быстро прекращает это.
— Ты хочешь, чтобы я тебя прикончил? — рычит он. — Ты здесь, чтобы защищать ее, а не напиваться, идиот.
Конор выпускает бутылку пожав плечами.
— Мне кажется, что девушке все равно не требуется защита. Ради всего святого, она использовала против меня тот чертов удушающий захват.
Одаряю его извиняющейся улыбкой, которая только раздражает Ронана.
— Однако сегодня ей нужна была защита. Не так ли?
Хочу я это признавать или нет, но его слова ранят меня. Потому что я всегда была слишком гордой, чтобы думать, что мне когда-нибудь понадобится помощь от кого бы то ни было. Ронан, кажется, чувствует это, и на короткое мгновение почти могу поверить, что ему неудобно от моих слов. Это длится в общей сложности всего пару секунд прежде, чем он снова уходит в себя.