Воронежские страдания
Шрифт:
– Будете уходить от него, не потеряйте, – на всякий случай предупредил Щербак. Бывали случаи, когда сыщики, чересчур увлекаясь «уходом от слежки», сами нечаянно теряли свои «хвосты».
– Постараемся... – И, вернувшись к Щербатенко, который усиленно изображал, что рассматривает образцы чего-то, выставленные неизвестно зачем на стенде, тихо предупредил: – Лепим туфту. Пошли потихоньку...
Они вышли из павильона, уже отошли подальше, и Филя нагнулся, чтобы поправить шнурок на ботинке. «Хвост» стоял у колонны павильона, рассматривая лепнину
Филя удивлялся, насколько точно Щербатенко понимал его. Диалог они вели абсолютно пустой, но при этом многозначительный. Филя выступал от имени кредитора.
– Корней сказал, что даст без базара... Но, сам понимаешь, вынуть из дела такой чемоданчик – это потеря. Поэтому и процент будет, ну... – Филя словно прикинул, как будто что-то от него зависело. – Пятнадцать процентов.
– Бога побойтесь, оглоеды, – пробурчал, но довольно четко, Щербатый. – Мне ж не на срок, а перекрутиться.
– Это понятно, – не соглашался Филя. – Если б иначе, и процент был бы другой. А так – нормалек.
– А как скоро?
– А как сразу. Ты – маляву, тебе – банк.
– Куда мы идем? – шепотом спросил Щербатый.
– Ща, кореш, – Филя подмигнул ему. – Когда маляву передашь?
– Так сегодня же, чего тянуть? Можно и сегодня.
– Ну а завтра – стулья! Ха-ха-ха! – заржал Филипп, приостанавливаясь, чтобы не явиться к Южному выходу раньше Николая. – Вечером деньги – утром стулья! Утром деньги – вечером стулья!.. – Филя по-детски радовался своей шутке, заимствованной из кино. Конечно же, смотрели братки про Остапа Бендера, как же иначе!
Остановился, не приближаясь к ним, и «хвост», с независимым видом рассматривая покрытые облезлым золотом фонтаны. Сто лет, поди, не бывал здесь. Ну вот тебе и последняя экскурсия, немного злорадствуя, подумал Филипп, и решил, что это нехорошо – радоваться несчастью другого: хоть и дураки они, но придумали-то все-таки толково. Сан Борисович это обстоятельство постоянно подчеркивает, едва речь заходит о киллерах.
– У тебя, что ль, тачка здесь? – Щербатый, согласно своему «погонялу» разыгрывал из себя матерого уголовника, чего делать, наверное, не следовало бы, подумал Филя. А впрочем, все равно интеллигент из него никак не получался – и внешность, и манера говорить, и низкий, хриплый голос. Такое не спутаешь, судьба человека – как на ладони.
– А на... она мне... сдалась? – с «летучей» матерщинкой ответил Филя. – Тут всего пяток остановок автобусом. Старое Свиблово, знаешь такое место?
– Откуда? А билет где купить? На автобус, мать..?
– Да, дядя... – озадаченно посмотрел на Щербатого Филя. – Отстал ты от жизни... И на хрена тебе такие бабки? Что ты с ними делать будешь? Солить..?
– Не твоя забота! – рявкнул тот. – Те чего сказано, то и делай, а в чужой базар не лезь. Однажды нос откусят...
– Уж не ты ли? – вроде стал задираться Филя. Но Щербатый тяжелым взглядом уставился на него, и Филя
Южные ворота приближались. Щербатый шел все медленнее, делая вид, что каждый шаг нездоровому человеку дается не без труда. Филипп, шаркая подошвами, тоже показывал, что никуда не торопится и к своему спутнику не испытывает ни малейшего уважения. И киллер наверняка это видел. Другими словами, он должен был потерять бдительность, если таковая у него сейчас была «включена». Но он почему-то совсем отстал.
Наконец, Филя забеспокоился было, но разглядел, как впереди прошла через ворота Южного входа коричневая «девятка», это прибыл Коля Щербак. Значит, все в порядке.
– Сейчас будем брать твой «хвост», – буркнул Филипп своему спутнику. К «наблюдателю» он не оборачивался больше, чтобы нечаянно не спугнуть того.
– Да ну? – не поверил Щербатенко, превращаясь в обычного обывателя, испугавшегося ситуации, в которой он оказался. А главное, чему поверил.
– Ага. Поэтому, когда начнем, под ногами не путайся. Стой в сторонке. Последним сядешь в машину.
– Усек, – кивнул он, неразборчиво бормоча при этом.
– Ну давай, говори чего-нибудь про свой лагерь...
– Да не, братва там толковая, – громко сказал Щербатенко, – шерстяных много, на зоне порядок держат...
– Сидел бы и сидел? – нахально хохотнул Филя, приостанавливаясь и как бы рассматривая своего спутника, а сам скосил глаза в ту сторону, куда небрежно отправился Щербак, чтобы сделать небольшой круг и зайти к киллеру с тыла. Пока все шло нормально. Главное, не спугнуть...
Щербатый продолжал расхваливать порядок на зоне, но Филя слушал его краем уха, старательно выуживая из смятой пачки сигарету и пытаясь неловко прикурить на ветру от зажигалки, огонек которой все время гас.
– Убери, – презрительно протянул Щербатенко и достал из кармана коробок спичек. Вынул одну, примерился и ловко подал огонь, профессионально зажатый между ладонями. Филя прикурил, пустил струйку дыма, предложил пачку спутнику, тот отрицательно покачал головой.
А время тянулось.
– Здорово у тебя получается, – кивнул Филя на спички.
– Поживи с мое... Так чего стоим?
– А, ну да, – спохватился Филя.
И тут зазвонил его мобильный.
– Слушаю.
– Где он? – услышал Филипп голос Щербака.
– Кто где? – не понял Филя.
– «Хвост» твой!
– Да... – Агеев обернулся и увидел догоняющего их Николая, который вертел головой из стороны в сторону и растерянно держал трубку возле уха.
Наблюдатель исчез, как сквозь землю провалился. Ну, зеленые насаждения, павильончики какие-то, справа – аттракционы... Народу немного, в основном молодежь, время взрослых дядей придет попозже, а сейчас еще рано. И – никого, похожего на довольно-таки рослого киллера. Одно его фото только и осталось в памяти фотоаппарата, как упрек и напоминание о том, что в службе слежения пустяков не бывает.