Воронежские страдания
Шрифт:
– Будете уходить от него, не потеряйте, – на всякий случай предупредил Щербак. Бывали случаи, когда сыщики, чересчур увлекаясь «уходом от слежки», сами нечаянно теряли свои «хвосты».
– Постараемся... – И, вернувшись к Щербатенко, который усиленно изображал, что рассматривает образцы чего-то, выставленные неизвестно зачем на стенде, тихо предупредил: – Лепим туфту. Пошли потихоньку...
Они вышли из павильона, уже отошли подальше, и Филя нагнулся, чтобы поправить шнурок на ботинке. «Хвост» стоял у колонны павильона, рассматривая лепнину
Филя удивлялся, насколько точно Щербатенко понимал его. Диалог они вели абсолютно пустой, но при этом многозначительный. Филя выступал от имени кредитора.
– Корней сказал, что даст без базара... Но, сам понимаешь, вынуть из дела такой чемоданчик – это потеря. Поэтому и процент будет, ну... – Филя словно прикинул, как будто что-то от него зависело. – Пятнадцать процентов.
– Бога побойтесь, оглоеды, – пробурчал, но довольно четко, Щербатый. – Мне ж не на срок, а перекрутиться.
– Это понятно, – не соглашался Филя. – Если б иначе, и процент был бы другой. А так – нормалек.
– А как скоро?
– А как сразу. Ты – маляву, тебе – банк.
– Куда мы идем? – шепотом спросил Щербатый.
– Ща, кореш, – Филя подмигнул ему. – Когда маляву передашь?
– Так сегодня же, чего тянуть? Можно и сегодня.
– Ну а завтра – стулья! Ха-ха-ха! – заржал Филипп, приостанавливаясь, чтобы не явиться к Южному выходу раньше Николая. – Вечером деньги – утром стулья! Утром деньги – вечером стулья!.. – Филя по-детски радовался своей шутке, заимствованной из кино. Конечно же, смотрели братки про Остапа Бендера, как же иначе!
Остановился, не приближаясь к ним, и «хвост», с независимым видом рассматривая покрытые облезлым золотом фонтаны. Сто лет, поди, не бывал здесь. Ну вот тебе и последняя экскурсия, немного злорадствуя, подумал Филипп, и решил, что это нехорошо – радоваться несчастью другого: хоть и дураки они, но придумали-то все-таки толково. Сан Борисович это обстоятельство постоянно подчеркивает, едва речь заходит о киллерах.
– У тебя, что ль, тачка здесь? – Щербатый, согласно своему «погонялу» разыгрывал из себя матерого уголовника, чего делать, наверное, не следовало бы, подумал Филя. А впрочем, все равно интеллигент из него никак не получался – и внешность, и манера говорить, и низкий, хриплый голос. Такое не спутаешь, судьба человека – как на ладони.
– А на... она мне... сдалась? – с «летучей» матерщинкой ответил Филя. – Тут всего пяток остановок автобусом. Старое Свиблово, знаешь такое место?
– Откуда? А билет где купить? На автобус, мать..?
– Да, дядя... – озадаченно посмотрел на Щербатого Филя. – Отстал ты от жизни... И на хрена тебе такие бабки? Что ты с ними делать будешь? Солить..?
– Не твоя забота! – рявкнул тот. – Те чего сказано, то и делай, а в чужой базар не лезь. Однажды нос откусят...
– Уж не ты ли? – вроде стал задираться Филя. Но Щербатый тяжелым взглядом уставился на него, и Филя «стушевался». – Ладно, ты чего? Ну чего застыл? Шевели костылями!
Южные ворота приближались. Щербатый шел все медленнее, делая вид, что каждый шаг нездоровому человеку дается не без труда. Филипп, шаркая подошвами, тоже показывал, что никуда не торопится и к своему спутнику не испытывает ни малейшего уважения. И киллер наверняка это видел. Другими словами, он должен был потерять бдительность, если таковая у него сейчас была «включена». Но он почему-то совсем отстал.
Наконец, Филя забеспокоился было, но разглядел, как впереди прошла через ворота Южного входа коричневая «девятка», это прибыл Коля Щербак. Значит, все в порядке.
– Сейчас будем брать твой «хвост», – буркнул Филипп своему спутнику. К «наблюдателю» он не оборачивался больше, чтобы нечаянно не спугнуть того.
– Да ну? – не поверил Щербатенко, превращаясь в обычного обывателя, испугавшегося ситуации, в которой он оказался. А главное, чему поверил.
– Ага. Поэтому, когда начнем, под ногами не путайся. Стой в сторонке. Последним сядешь в машину.
– Усек, – кивнул он, неразборчиво бормоча при этом.
– Ну давай, говори чего-нибудь про свой лагерь...
– Да не, братва там толковая, – громко сказал Щербатенко, – шерстяных много, на зоне порядок держат...
– Сидел бы и сидел? – нахально хохотнул Филя, приостанавливаясь и как бы рассматривая своего спутника, а сам скосил глаза в ту сторону, куда небрежно отправился Щербак, чтобы сделать небольшой круг и зайти к киллеру с тыла. Пока все шло нормально. Главное, не спугнуть...
Щербатый продолжал расхваливать порядок на зоне, но Филя слушал его краем уха, старательно выуживая из смятой пачки сигарету и пытаясь неловко прикурить на ветру от зажигалки, огонек которой все время гас.
– Убери, – презрительно протянул Щербатенко и достал из кармана коробок спичек. Вынул одну, примерился и ловко подал огонь, профессионально зажатый между ладонями. Филя прикурил, пустил струйку дыма, предложил пачку спутнику, тот отрицательно покачал головой.
А время тянулось.
– Здорово у тебя получается, – кивнул Филя на спички.
– Поживи с мое... Так чего стоим?
– А, ну да, – спохватился Филя.
И тут зазвонил его мобильный.
– Слушаю.
– Где он? – услышал Филипп голос Щербака.
– Кто где? – не понял Филя.
– «Хвост» твой!
– Да... – Агеев обернулся и увидел догоняющего их Николая, который вертел головой из стороны в сторону и растерянно держал трубку возле уха.
Наблюдатель исчез, как сквозь землю провалился. Ну, зеленые насаждения, павильончики какие-то, справа – аттракционы... Народу немного, в основном молодежь, время взрослых дядей придет попозже, а сейчас еще рано. И – никого, похожего на довольно-таки рослого киллера. Одно его фото только и осталось в памяти фотоаппарата, как упрек и напоминание о том, что в службе слежения пустяков не бывает.