Воровка
Шрифт:
– Сколько… – Она прокашлялась. – Сколько ему осталось?
– Сложно сказать. Но он страдает. Сильно.
Повисла пауза, нарушаемая только процессом еды.
– Он перестал звонить мне, – выпалила Марисоль.
– Значит, он поддерживал связь? – Не удивительно. И это обеспокоило Эрика. – Он рассказывал что–нибудь?
– Он не говорил со мной. Просто вешал трубку, но это был он. Я знаю это. А потом звонки прекратились.
– Да.
Перед ними поставили еще тарелки, в этот раз с чем–то из кукурузы. И другое блюдо из картофеля – такое миссис Карвальо заморозила для них перед отъездом. Бабушка не присоединилась к ним. Она начала мыть тарелки в раковине, и он знал, что не стоит предлагать ей помощь. В Колдвелле, во время их совместного проживания, они с Эвейлом однажды предложили свою помощь на кухне, и женщина оскорбилась так, будто они использовали бранные слова в ее присутствии.
Марисоль заговорила лишь после того, как они с братом закончили второе и третье блюда.
– Мне очень жаль, – сказала она. – Но я не могу вернуться. Вы должны понять. Даже ради него. Нам небезопасно находиться в Колдвелле…
Миссис Карвальо перебила ее чередой резких слов на ее родном языке, и внучка склонила голову, чтобы не оскорбить свою бабушку несогласием. Тем не менее, Эрик видел по жесткой линии ее подбородка, что она не уступит.
– Мы обеспечим вашу безопасность, – предложил он. – Вам обеим. Слово чести, что с вами ничего не случиться.
Бабушка снова заговорила, уперев руки в бедра, морщинистое лицо выражало неодобрение.
Марисоль поднялась на ноги.
– Нет. Это опасно. Может, я могу связаться с ним через FaceTime, или как–то еще. Поговорить по телефону или…
Эрик встал, Эвейл последовал за ним.
– Я понимаю. Прошу простить за беспокойство.
– Я бы хотела помочь. – Марисоль скрестила руки на груди. – Правда, при иных обстоятельствах я…
– Мадам, – он обратился к ее бабушке. – Вы несказанно одарили нас своей трапезой. Она придаст нам сил, которые мы направим в нужное русло.
Эвейл согласился с его словами, и они оба поклонились пожилой женщине.
Когда они выпрямились, миссис Карвальо спрятала руки под передник. Она, казалось, была рада их словам и расстроена поведением своей внучки.
Повернувшись к Марисоль, Эрик также поклонился.
– Мы здесь не задержимся и более не побеспокоим вас.
Марисоль открыла рот, словно собиралась заговорить, но он уже ушел, направляясь к двери. И выходя наружу, он придержал панель для близнеца.
– Не говори ничего, – пробормотал он, когда Эвейл пересек порог. – Молчи.
Как и всегда, его близнец не возражал против молчания.
Глава 7
Вишес резко вскинул голову, почувствовав присутствие Джейн. Там, в темноте, на холодном ветру. Она пришла.
Он вскочил со станка, сердце гулко забилось в груди. Он чувствовал ее эмоции даже не видя ее… и понял, что каким–то образом она все выяснила.
– Джейн, – рявкнул он, зашагав по голым половицам.
Она была на террасе в своей призрачной форме, всего лишь нечеткая голограмма самой себя в белом халате, униформе и «Кроксах». С ее светлыми волосами и широко распахнутыми темно–зелеными глазами, она казалась до боли знакомой… и чем–то из другой, более ранней стадии его жизни.
Когда между ними закралось отчуждение? – гадал он.
– Что ты наделал? – прошептала она.
Резкая боль, угрожающая его равновесию, вспорола грудину.
– Я не трахал ее. Я не прикоснулся к ней.
– Почему… – Она накрыла рот рукой. – Вишес, почему?
Когда порыв ветра пронесся в пространстве между ними, он услышал свой ответ:
– Я не знаю.
– Ты не… ты не знаешь?! – Ее гнев прорывался наружу, брови низко опустились, он принял ее жесткий взгляд – как кинжал в грудь, который он заслужил. – Ты встречаешься с другой женщиной… вампиршей, неважно… за моей спиной и ты не знаешь, зачем это делаешь? Ты – самый умный человек, которого я когда–либо встречала, и даже полная бестолочь знает, почему он изменяет.
Вишес покачал головой.
– Я не изменял.
– Где твоя майка?
– Я не собирался этого делать…
– Разумеется собирался. Ты попросил Фритца принести сюда выпивку, и кто–то явно пришел сюда.
– Я сказал тебе, что не прикоснулся к ней…
– Чушь собачья! И прошу, избавь меня от своих отговорок. Я не поверю тебе. С какой стати… – она указала на зажжённые свечи. – Когда я запомню эту чудесную картину до конца своих дней? Вишес, это так романтично. Надеюсь, она впечатлилась…
– Ты бросила нас.
Отшатнувшись, Джейн посмотрела на него.
– Прошу прощения?
– Ты бросила меня, хотя физически никуда не уходила.
– О чем, черт возьми, ты говоришь? – резко спросила она.
– Я тебя не вижу. Мы не бываем вместе. Ты больше занята своими пациентами, чем…
– Погоди. – Она вскинула руку перед его лицом. – Ты серьезно сейчас выставляешь меня виноватой? Не веди себя как ребенок…
Голос Ви вырвался из его груди.
– После сражения на складе, я был в жопе в твоей клинике с раной головы, и ты сказала, что вернешься! Ты собиралась принести мне медикаменты… но когда ты вышла за дверь моей палаты, знаешь, что я себе сказал? Она не вернется…
– Я сидела возле тебя, пока ты был без сознания! Два часа!
– … и ты не вернулась.
– Ты самовольно покинул клинику! Когда я вернулась, Элена сказал, что ты ушел!
Они подались навстречу друг другу, крича на ветру, их лица были искажены, кулаки сжаты… и на задворках сознания его накрыла печаль от того, что они дошли до этого: предательство. Боль. Гнев. Оборотная сторона того, что у них – как он считал – было. Того, кем они были.
Такая ссора стирала все хорошее, что было раньше, – подумал он. Безвозвратно.
Джейн резко провела рукой по холодному воздуху, на который никто из них не обращал внимания.
– Я обеспечила тебе превосходный уход…
– Через сколько? – выдавил он.
– Что?
– Через какое время ты вернулась в мою палату. – Когда она отвела взгляд и скрестила руки на груди, Вишес кивнул. – Час, все верно. Может, больше. А пока ты сидела у моей койки, пока я был без сознания, то продолжала раздавать указания Элене? Консультировалась с Мэнни? Скажи, сколько пациентов ты обработала и лечила за те два часа, что должна была заботиться обо мне?