Воровское небо
Шрифт:
Они пробовали ставить пьесу с юношей в этой роли, но из этого ничего не вышло. (Тогда с ними еще не было Лемпчина. Но отдать эту роль Лемпчину было бы еще хуже — это был бы полный провал!) Ведь зрители обожают, когда на сцене появляется стройная девушка в облегающих лосинах, которая притворяется мальчиком. Во-первых, это вполне в духе традиций, а во-вторых, довольно эротично.
«Нет, — сказал себе Фелтерин, сидя за кухонным столом и глядя на рукопись, — это должна быть женщина, иначе никак нельзя». А лучшее место для поиска женщин, чем Дом Сладострастия на Улице Красных Фонарей,
Он поднялся наверх, к Глиссельранд, которая готовилась вздремнуть пару часиков после обеда, осторожно изложил свой план и получил ее благословение. Что бы там ни думали о «Венчании горничной», это была чуть ли не единственная пьеса, где вся любовь и симпатии публики были на стороне старшей дамы, а не молодой горничной. А Глиссельранд по возрасту вполне соответствовала роли графини.
Фелтерин, ясное дело, будет играть графа, тоже вполне законченного злодея, зато останется на сцене до самого финального занавеса.
Прогулку к Дому Сладострастия испортили только белевшие по стенам домов обидные рецензии, вышедшие из-под пера Вомистритуса. Вероятно, Лемпчин в своих странствиях по Санктуарию еще не добрался до Улицы Красных Фонарей. Фелтерин посдирал несколько листков, попавшихся на пути, клей уже начал подсыхать и актер перепачкал в нем все руки. Когда он наконец добрался до борделя, пришлось извиниться и попросить принести воды. Но клей оказался настолько стойким, что Фелтерин был вынужден просить помощи у одной из местных красоток.
Красота юной женщины, которая пришла ему на помощь, не оставила Фелтерина равнодушным. Равно как и та грация и высокий уровень профессионализма, который проявила девушка, хотя вся ее деятельность ограничивалась таким будничным занятием, как мытье рук. Еще во времена своей ветреной и бурной юности трагик понял, что древнейшая в мире профессия почти на восемьдесят процентов состоит из театра. Любая женщина может предлагать себя за деньги, но только талантливая способна превратить секс в желанное и незабываемое представление, на которое зрители будут стремиться попасть снова и снова.
Это было именно представление: сам любовный акт был лишь последней сценой, которой предшествовали прекрасные костюмы, изысканные ароматы, отточенные движения, двусмысленные воспламеняющие беседы, подходящее музыкальное сопровождение и тонко продуманные детали интерьера. Визит в Дом Сладострастия сулил великолепное представление с неизменным сюжетом, но постоянно сменяющимися персонажами. В этом-то и состояло различие между элегантными куртизанками Миртис и измученными женщинами, дефилирующими вечером по Обещанию Рая.
— Готово! — заявила девушка, вытирая руки надушенной салфеткой. — Ваши руки чисты, господин Фелтерин. Сейчас я вытру стол, и вы сможете поговорить с мадам. Знаете, как пройти к ее комнате?
— Боюсь, мне еще не выпадало такого счастья, — ответил Фелтерин самым любезным тоном, вставая из-за стола.
— Тогда я попрошу кого-нибудь вас проводить, — сказала она, быстро приведя столик в порядок. — Шами! Шами, будь золотцем, проводи господина Фелтерина
Шами, почти дитя, с голубыми глазами, светящимися от гордости, улыбнулась актеру и повела его вверх по лестнице. Уже через минуту он сидел в маленькой гостиной Миртис, хозяйки Дома Сладострастия, прихлебывая смородиновый чай и объясняя цель своего прихода.
— ..Как видите, милая леди, — закончил он, — она должна обладать талантом и желанием учиться, быть красавицей и с такой фигурой, чтобы свободно могла носить мужское платье.
Почти всю пьесу она будет переодета мальчиком, и это должно выглядеть естественно. Зрители примут хорошенькую девочку в узких лосинах, но женщину с пышными формами в подобном одеянии они просто поднимут на смех. Мне очень хочется поставить эту пьесу, но без вашей помощи, боюсь, мне не обойтись.
Миртис засмеялась.
— Мой дорогой Фелтерин! В городе полным-полно женщин, которые носят одежду противоположного пола. По каким-то одним им понятным причинам они считают, что переодевание — единственный способ защитить свою добродетель. Нет, я вовсе не одобряю мужчин, которые обижают женщин, но ведь существует масса других, более действенных способов избежать насилия! К примеру, вы нигде не встретите столь нежных и женственных созданий, как мои девушки, но любая из них поведает вам множество способов удержать в узде мужчину, который сует руки куда не следует. Те же, кто постоянно думает о такой опасности, которой иногда действительно следует опасаться, далеко не так милы, нежны и женственны. Это грубые и нетерпимые бабы, они только и ждут, как бы ввязаться в драку. Хотя и считают, что просто неотразимы для всех, кто носит штаны. Ха! Им бы поработать у меня, ублажая какого-нибудь мелкого купчика, который думает не об удовольствии, а о том, не выбросил ли он деньги на ветер.
Кроме того, эти телки идут на любые ухищрения, чтобы сделаться незаметнее для мужчин. Зачастую страх заставляет их заниматься каким-нибудь видом боевых искусств, в результате чего они перенимают такие манеры, что их и близко не подпустили бы к моему дому, будь они мужчинами. И все равно они идут по жизни, уверенные, что за каждым углом прячется насильник.
А когда они переодеваются мужчинами, то просто трясутся от страха — а вдруг обман раскроется? Обнять и плакать, честное слово! Женщина должна жить полнокровной жизнью, а не прятаться по закоулкам из-за боязни того, что может никогда и не произойти.
— Но, Миртис, — заметил Фелтерин, — иногда случается и так, что женщин насилуют.
— Понятное дело, — сказала мадам. — Так же как иногда убивают, грабят, калечат, а некоторых до полусмерти забивают их мужья — такая себе пыточная под фасадом добродетельной семьи.
А сколько женщин умирает при родах! Но жизнь должна продолжаться, господин Фелтерин. Жизнь — это бытие, а не мимолетное мгновение в конце ее, когда приходит смерть. Ох, некоторые из этих трусих приходятся мне подругами, и я изо всех сил стараюсь их понять. Но ведь глупо так бояться изнасилования в этом городе, где тебя скорее зашибут до смерти или обдерут до нитки.