Воры, как мы

Руджа Александр

Разиня пригляделся повнимательнее. Нестарый еще парень, довольно чисто одет, хотя одежда и выглядит изношенной. Лицо усталое и худое, длинный нос-клюв печально смотрит вбок. Разорившийся ремесленник, упавший на самое дно? Должно быть, так.

— Верно подмечено, друг, — согласился он. — Тяжелые времена?

— Тяжелей не бывает, — отозвался парень. — Полнейшая задница, чтобы не сказать хуже. Работы в Городе ни черта нет, даже черной, можешь себе представить, братан?

— Еще

бы, — сказал Филипс, не проработавший в жизни ни дня. — Что думаешь делать?

Парень с перебитым носом сплюнул в сторону.

— Черт его знает, братан, всякая ерунда в голову лезет, — признался он. — До того тоска заела, что готов хоть в чужой дом вломиться, благо силушкой Создатель не обидел.

— Восславим Создателя, друг, — сказал Разиня, осторожно присматриваясь к собеседнику. — Готов вломиться, говоришь? Это приятно слышать. Меня, кстати, Филипс зовут.

— Гастон. Замковых дел мастер. Бывший.

Они обменялись «рукопожатием бедняков» — стукнулись сжатыми кулаками.

— Если и правда есть желание сменить профессию — могу поспособствовать. Жизнь на улицах, знаешь, жестокая штука, но, если держать глаза и уши открытыми, можно многое узнать. А если еще и умеешь сопоставлять информацию… ха!

— Наводку можешь дать? — блеснул острым взглядом из-под капюшона тощий Гастон.

Разиня мягко повел рукой, словно муху отогнал.

— Сведения. Люди на улицах говорят, знаешь, слухи всякие вертятся, сплетни… Что ты из них вынесешь — твое личное дело. Ну, почти личное, но об этом позже. Понял стратегию?

— Само собой. Это если я вдруг работаю на городскую стражу, так чтобы к тебе никаких претензий нельзя было предъявить.

— Умный парень, — похвалил Гастона нищий. — Навряд ли ты со стражей сотрудничаешь, конечно, там таких не любят… Но осторожность прежде всего. В общем, согласен с моим порядком действий?

— Чего уж там. Все понятно. Излагай.

Разиня Филипс зашелся лающим смехом.

— А ты прыткий парень! И еще наивный. Очень наивный. Информация стоит денег. Слыхал о таких? Мелкие серебряные кружочки. Говорят, бывают даже золотые, только я их в жизни не видал. Смекаешь, о чем я?

Гастон снова сплюнул. Но не в знак неуважения, а вроде как от досады.

— Еще бы не смекнуть. Только что же получается: деньги я тебе, положим, дам сейчас, а информация твоя ведь может и не подтвердиться?

— А то как же. Слухи ведь не мои, за что купил,

за то продаю. Случается разное, бывает, проносит, бывает — нет. Тебе придется рискнуть, друг Гастон. Знаешь, как в этих новых машинах Механистов — нужно загрузить уголь, разжечь огонь и подождать, пока пар даст давление. Огонь может потухнуть, а манометр — своротить от скакнувшей температуры, но… если хочешь, чтобы клятая железяка зашевелилась, приходится рисковать.

Гастон нахмурился. Разиня Филипс мог прочитать его мысли, будто те были написаны на бумаге — черные сомневающиеся закорючки. Никаких гарантий… но жрать-то охота, причем не только сейчас, а и завтра, и через неделю… А этот наглый нищий и впрямь может помочь, похоже… Нет, нужно решаться.

Тощий парень решительно кивнул и полез за пазуху.

— Вот. Все, что есть.

Разиня разочарованно уставился на десяток мелких кругляшей, поковырял в ладони корявым пальцем, выбирая те, что покрупнее. Вздохнул.

— Многого за такие гроши не жди. И информацию могу дать только по одной-двум улицам поблизости. Выбирай с умом.

Его собеседник задумался, шевеля губами и словно что-то прикидывая.

— Норткрест-роуд.

Нищий пожал плечами.

— Не самый удачный выбор, но как знаешь. Наверное, думаешь насчет магазина в самом начале? Ну так мой совет: забудь. Хозяин там — Кори Пфафф, редкостная сволочь, недавно установил новые решетки на окна и системы сигнализации внутри. Случись что — немедленно прибудут Механисты, а эти парни, скажу тебе, не чета даже стражникам. Зашибут своими палицами в два счета. Нет, здесь даже думать нечего.

— Меблирашки? Там вроде бы нет решеток…

— А знаешь, почему? — Разиня поглядел на собеседника, как на слабоумного. — Потому что у олухов, которые там снимают комнаты, нет за душой ровным счетом ничего. Нищета, точно как я, только еще и недоумки при этом. Это ж надо! Тратить свои кровные на вшивые кровати под сырыми и грязными одеялами, словно так и должно быть. В общем, совет прежний — забудь.

— А особняки? Видел там с полдюжины…

— Давай подумаем, — нищий принялся загибать длинные пальцы. — Сразу у поворота, те, что новостройки: в первом живет Зикмунд Стамп, краснодеревщик. Нужны тебе ящики с древесиной, тяжелые, как чугун? И кому ты их перепродавать будешь?

— Вероятно, никому. Дальше.

— Бернард Крукель, помощник корабела. Деньги у него водятся, что есть, то есть. Только когда он дома, то там день-деньской идут развеселые гулянки, а когда тихо, как сейчас — это значит, он гуляет в порту, и деньги у него при себе. Дома их не хранит, опасается. И правильно, в общем, делает.