Восемь голубых дорожек

Могилевская Софья Абрамовна

Все- таки смельчак Костя! Первый раз в большом бассейне -и без доски.

Только смешно на него глядеть. Никто, конечно, не смеется, но всем как-то весело стало…

Потом очередь дошла до Туси.

–  Теперь ты, - говорит ей Зоя Ивановна.

Но Туся сидит на скамье и не шелохнется, точно не слышит слов тренера. Зоя Ивановна повторяет:

–  Туся, тебе говорю - прыгай в воду. Мы ждем! А Туся по-прежнему ни с места.

–  Боишься?
– спрашивает ее Зоя Ивановна.

–  Нет!
–

гордо отвечает Туся и, вздернув подбородок, прибавляет с вызовом и даже, пожалуй, надменно: - Чего мне бояться? Нисколько я не боюсь!

–  Тогда почему не прыгаешь в воду?

–  Просто не хочу.

–  Объясни почему.

–  Вот не пустили меня самой первой, а теперь я уже не хочу.

Вид у Туси такой, будто ее обидели на всю жизнь: губы поджаты, глаза сердитые.

Тут и у Зои Ивановны глаза становятся холодными. И она строго говорит:

–  Ты вот что… свое "хочу" и "не хочу" оставь дома. А тут, в бассейне, такие слова начисто забудь. Поняла? И сейчас же марш в воду!

Вся группа - и те двое, которые уже в воде, и те, которые еще не успели, - все с напряженным вниманием следят за Тусей. И не стыдно ей? Как можно так вести себя с тренером?

–  Последний раз тебе говорю!…

Голос у Зои Ивановны ого-го какой железный! Мурашки по спине от такого голоса… Неужели Туся тотчас не послушается?

Но Туся только уселась поплотнее - руки спрятала за спину, ноги поджала под скамью. На Зою Ивановну смотрит исподлобья. Едва ли не со злорадством смотрит. Ей хоть тысячу раз говори "последний", а прыгать в воду она не будет. Во-от еще! После Голубевой, Ашота и Кости… Не будет - и все! А что ей сделают, если она не прыгнет? Что сделают? А?

–  Как желаешь,- говорит ей Зоя Ивановна. Говорит тихо и вроде бы спокойно.
– Но из бассейна уходи. Тебе здесь уже делать нечего.

Этого Туся не ждала. Как! Ей сказали: "Уходи"? Ей, Тусе, уйти из бассейна? Так это что же: ее прогоняют, что ли?

Тусины щеки медленно заливает румянец. Еще бы, такой щелчок по самолюбию! Ей кажется, что все на нее смотрят. И ребята смотрят. И пловцы смотрят. И те, кто сидит на трибуне, те тоже смотрят. Быть не может, что ее, Тусю, на глазах у всех гонят из бассейна!…

Она поднимается со скамьи медленно-медленно, все еще надеясь, что Зоя Ивановна передумает, скажет: "Ну ладно, останься!" Теперь Туся прыгнула бы в воду. Даже после всех, пошла бы да и прыгнула…

Но Зоя Ивановна неумолима. Говорит сухо:

–  Уходи. Не мешай нам работать.

Тогда Туся берет свой халатик (синяя полоска - белая полоска, синяя полоска - белая полоска, и такой мохнатенький!). Она идет вдоль края бассейна к той двери, откуда так недавно веселая и гордая выбегала к воде…

Идет, опустив голову, волоча за собой халатик. А остальные шестеро - и те из них, которые

в воде, и те, которые еще не успели прыгнуть в воду, - смотрят ей вслед. Но не смеются. Они смотрят с молчаливым и суровым осуждением: так ей и надо!

Потом урок продолжается. Но у ребят как-то нехорошо и скучно стало на сердце. Скверно поступила Туся, а все-таки им жаль ее.

Когда урок окончился и Зоя Ивановна велит им идти под душ, Маринка нерешительно подходит к ней. Потоптавшись рядом, начинает просить:

–  Зоя Ивановна… Пожалуйста, Зоя Ивановна. Она больше не будет. Зоя Ивановна…

Тусиного имени Марина не произносит, но всем понятно, за кого просит она.

–  Нет!
– отвечает Зоя Ивановна.
– Из такой, с капризами, не получится настоящего спортсмена.

Тут и остальные - вся группа хором - начинают просить, чтобы Зоя Ивановна не выгоняла Тусю из бассейна, чтобы она простила Тусю, что Туся так делает в последний раз и прямо непонятно, что на Тусю нашло?…

–  Можно я за ней сбегаю?
– спрашивает Маринка, не спуская умоляющих глаз с Зои Ивановны.- Пожалуйста! Можно?

И Зоя Ивановна сдается. Говорит:

–  Куда ты за ней побежишь? Она уже ушла.

Нет, Туся не уходила. Стоя тут же, за дверьми, ведущими в бассейн, прижавшись лбом к стене, она плакала горько, навзрыд. Такую, ревущую, с опухшими от слез глазами, жалкую и некрасивую, Тусю Маринка привела к Зое Ивановне.

–  Ну?
– Зоя Ивановна щурится, глядя на Тусю.- Больше так не будешь?

Всхлипывая, Туся с трудом из себя выдавила, что так делать она больше никогда не будет. Никогда!

А по дороге домой Туся, не переставая, жаловалась бабушке. Вот как с ней поступили несправедливо, очень несправедливо! Ведь она ничего плохого не сделала, а ее чуть даже не прогнали из бассейна. А все эта Голубева! Такая выскочка… Всегда первая поднимает руку, а из-за нее другие должны страдать. И вообще к ней, к Тусе, ужасно придираются. Ужасно!

На Тусином лице еще блестели следы недавних слез. Анна Мартыновна слушала внучку молча, сжав в ниточку губы. Она не одобряла Зою Ивановну: как можно так обращаться с ребенком? Особенно с таким впечатлительным, как ее Туся…

РАЗБИТОЕ СТЕКЛО

Это было в школе, на большой перемене. Антон подошел к Маринке.

Маринка теперь больше не сторонилась Антона. Она знала, сейчас он заговорит с ней о бассейне. Так оно и было.

Посмеиваясь, Антон спросил:

–  Здорово вчера трусила?

Маринка хотела было ответить, что не здорово, а так себе, самую чуточку.

Но Антон не дал ей соврать:

–  Не отпирайся. Все равно я видел.

И Маринка не стала кривить душой. Конечно, она боялась, даже ох как боялась!