Восемь жизней
Шрифт:
P . S . Не делайте глупостей.
Берта.»
Несколько минут Николай находился в ледяном ступоре, но, опомнившись, выдвинул ящик рабочего стола и, слегка помедлив, рывком схватил лежащий там начищенный револьвер.
Через семь секунд тело, именовавшееся Николаем, покоилось сродни револьверу в злополучном ящике дубового секретера.
VII
Трагические события, обрушившиеся как снег на голову, не укладывались в сознании привыкших к размеренной жизни людей. Берта, боявшаяся повторить судьбу одной из своих сестёр, с целью не нагружать себя «лишними» заботами, отправила Марину и Лину в школу-интернат, оставляя малолетнюю Аду и излюбленного сыночка у сердца. Девочкам в изолированной школе жилось, хоть и непривычно,
Узнав страшную весть, Герда, нёсшая на руках ничего не осознающую и оттого счастливую внучку Аду, подняла, а после резко опустила в ужасе руки. Ада, не издав ни крика, упала по ту сторону, запомнив мир светлым и красочным, словно картины Максима, которых она никогда не видела.
Череда семейных трагедий тянулась неподъёмным бременем над Айнзам. Герда в одеянии вольфрамого33 цвета бродила по комнатам, будто призрак. Берта не находила себе места, не осознавая происходящего в настоящем, видя перед собой только ушедшее прошлое. Олег больше не играл так весело: он ощущал тяжёлый дух, повисший в воздухе. Максим выражал испытываемые эмоции в мрачности написанных им произведений, всё чаще приобретающих оттенки тревоги и боли. Оксан, ставший полноправным членом семьи, приостановил работу над совершенствованием персофона, заливая время настойкой с верхней полки буфета. И лишь Зоя по-прежнему перебирала пыльные стопки книг, любуясь на неизменный вид из мутного окна.
Любовь моя, корнет!
Для вас сей пируэт.
Пусть не страшит вас та боль,
Что испытывает влюблённый порой.
Мой милый кадет!
Готов для вас обед.
Пусть не настигнет вас та месть,
Что называют в краях наших «лесть».
«Ох, как же я вас ненавижу,» - пронеслось в голове одинокой пожилой женщины перед тем, как она стремительным движением бросилась в сторону оконного проёма, освобождая от бренной жизни утомлённую душу, отправляясь в неизбежную гавань, именуемую адом, усыпанную бескрайним ковром распустивших свои очаровательные бутоны кровавых роз.
29.04.2019
Маргрет и Элина
Двадцать восьмого марта 1878 года оставшийся без работы в единственной постигнутой им отрасли – кораблестроении - Йёрген, любящий свою профессию, с исхудавшей женой Биргиттой покинул город Гётеборг, столь родное побережье реки Гёта-Эльв, опасаясь судьбы Матильды де Браоз, и отчалил навстречу неизвестному будущему, кажущемуся новоиспечённому путешественнику радужнее жестокого «настоящего». Биргитта – светловолосая и белокожая молодая женщина с осунувшимся лицом и впалыми глазами – находилась на четвёртом месяце беременности. Счастливая любящая пара стремилась за американской мечтой, к берегам США, к лучшей жизни для себя и своих ожидаемых детей. Но долгая поездка окончилась невыразимым удивлением и разочарованием – супруги неожиданно для себя обнаружили пустые поля и виднеющиеся вдалеке замки. Причалив к неизвестной бухте, Йёрген вышел и, увидав проходившего мимо непривлекательного гражданина, задал тому волновавший его вопрос:
– Сэр, это Америка? Мы в Америке?!
Неотёсанный незнакомец нахмурил брови, отчего его лицо стало казаться ещё менее приятным.
– Что ты сказал? Америка? Ты сказал «Америка»? Нет, дорогой, никакая это не Америка. Дружок, ты в Шотландии.
И мужлан в грязной разорванной одежде похлопал слегка испуганного Йёргена по плечу.
Йёрген не мог понять услышанного им диалекта, но суть уловил – пара очутилась в Шотландии.
К вечеру пара нашла ночлег, объявив дом Аллана – как позже выяснилось, так звали вызывающего отторжение внешним видом, но щедрого и добродушного внутри, незнакомца – своим временным пристанищем.
Вскоре Йёрген и Биргитта обзавелись собственным домом и начали вести хозяйство на новой земле. Биргитта, исправно выполняющая роль домохозяйки, спустя несколько месяцев
Время шло, и девочки росли. Они уже были далеки от люлек и погремушек. Юным леди необходимо было учиться письму и счёту, чего жившие в деревне Йёрген и Биргитта позволить не могли, да и сами научить были не в состоянии по причине собственной безграмотности.
Однажды в Абердин, где проживало молодое семейство, наведалась знатная дама, имени которой не называли, однако многие полагали, что за тёмной, скрывающей лицо, шалью скрывается не кто иная, как Елена, дочь королевы Виктории, так часто одаривавшая своей добротой простых бедняков. Кем ни была загадочная герцогиня, помощь её представлялась спасением для многих. Женщина, завидев краем глаза беспечно играющих маленьких девочек, возжелала взять обеих себе на попечение, в надежде воспитать из них умных и воспитанных барышень, способных составить в учёности и благочестии конкуренцию королевским отпрыскам. Сообщив об этой идее родителям близняшек, женщина с нетерпением ожидала услышать от них одобрительного ответа. Биргитта, опустив вниз голову и устремив рассеянный взгляд в деревянный скрипучий пол, заранее принялась тихо плакать, думая о судьбе тех, кого любовно держала под сердцем немало недель, кого оберегала и о ком заботилась на протяжении семи лет. Йёрген нервно переводил взор с весёлых ангелочков на «даму с красивым хвостом»35, и наоборот. Как глава семьи, он не мог принять верного решения, но, привыкший к резким жизненным поворотам, будучи неисправимым авантюристом, он высказался в пользу отъезда Маргрет и Элины в Лондон, где те будут проходить обучение у лучших преподавателей Великобритании.
Девочки не понимали, почему мама плачет, почему папа молчит и смотрит в сторону и почему странная леди улыбается. Вопреки слезам родителей и детей, женщина увела юных, в платьях, не стесняющих резвых движений, ангелов с исполненными горя и страха лазурными глазками; с длинными пшеничными волосами, укрытыми белыми чепчиками, к мрачному и устрашающему дилижансу, над которым царственно возвышался сумеречный небосвод.
***
Таинственная дама не обманула. Правда, Йёрген и Биргитта не имели возможности узнать об успехах дочерей. Теперь они, обзавёдшись четырьмя не менее чудесными детьми, отдавали всю любовь и родительскую ласку им. Трое мальчиков: самый старший - Леннарт, восьмилетний Эдвин и Феликс, недавно отпраздновавший три года пребывания на свете, а также пятимесячная Шарлотт не давали повода для волнений, а значит, не являлись толчком к усилению страха обоих родителей за потерю кого-либо из их дружной, связанную крепкими узами, семьи.
Двенадцать лет назад, под бойкий аккомпанемент лондонского дождя, женщина, походящая на призрак Банши, вела за собой двух юных прелестниц, изумлённых масштабами британской столицы. Девочки поначалу были тихи и спокойны, общаясь лишь друг с другом. Но потом, изучив обилие коридоров и комнат построенного полвека назад поместья, Маргрет и Элина стали допускать в свой круг остальных детей и взрослых, восторгавшихся красотой и обаянием близнецов.
За столько лет неумелые деревенские девочки превратились в интеллигентных девушек с искрящимися солнечными волосами и открытыми голубыми глазами, такими же, как в позабытом детстве. У Маргрет, однако, в отличие от Элины, во взгляде скользили деловые и даже повелительные нотки, какие бывают у чопорных старух, а губы её были несколько тоньше, чем у сестры. Элина, в свою очередь, обладала более полными щеками и менее плавным изгибом темноватых бровей. Сангвиничная Маргрет предпочитала общество мужчин, Элина – сестры и близкой подруги, стройной и высокой брюнетки Сары. Маргрет обожала театр, Элина – конную езду. Маргрет любила носить розовые платья, Элина – синие. Но, несмотря на мнимые разногласия, сёстры очень любили друг друга и жили душа в душу, понимая с полуслова мысли другой.
***
Попивая из милой фарфоровой чашки, украшенной растительными узорами, Маргрет бросила недвусмысленный взгляд на робко вошедшую без стука Элину.
– Ты никогда не стучишь, - сказала Маргрет после пары секунд молчания, опустив неласковый взор в полную ароматного чая чашку.
– Да, и ты это знаешь, - улыбнулась Элина.
– Да, и ты знаешь. И ты прекрасно знаешь, что Она будет злиться, - менторским тоном продолжала Маргрет.
– И что с того? – беззаботно спросила стоящая у двери девушка.