Восемь знамен
Шрифт:
Да и за двадцатилетней Джоанной, унаследовавшей от матери шикарные огненно-рыжие волосы и волевое лицо, а от Баррингтонов — сильное тело, требовался глаз да глаз. Мартин не хотел мириться с мыслью, что ее увезет один из британских торговцев, которые изредка посещали Нанкин и проявляли горячий интерес к цветущей молодой девушке. Ни один из них не пришелся ему по душе. К великому удовольствию Мартина, Уху был для них недосягаем.
Не лишним показалось ему послать в Уху и молодого Джона, чтобы он обучался торговле. Кроме того, что Джон по происхождению оказался наполовину китайцем, парадокс
— Пусть молодые люди ищут свою дорогу, — сказал он ей. — В них — будущее нашего Дома.
Итак, Джоанна и Джон смотрели на Джеймса разинув рты.
— На дочери Хуэйчжэна? — удивленно спросила Джоанна.
— Ну, ты же знаешь, я обожаю ее уже несколько лет.
— Но она китаянка, — заметил Джон.
— Маньчжурка, — поправил Джеймс.
— Папа никогда не согласится, — заявила Джоанна.
— Отец и Хуэйчжэн дружат всю жизнь, — возразил Джеймс.
— Не согласится-то как раз Хуэйчжэн, — заметил Джон.
Лань Гуй предстала перед матерью. По правде сказать, она боялась свою мать куда больше, чем отца. Шэань принадлежала клану нюхуру — Желтого знамени, — и в Китае не было более старшего знамени, знамени самого Нурхачи. Разумеется, она изменила свое отношение к родительской семье, когда вышла замуж. Однако мужем Шэань стал человек ниже ее по положению, и она никогда об этом не забывала.
— Господин Ван, — строго начала Шэань, — видел тебя в толпе во время казни. — Она бросила уничтожающий взгляд на Чжан Цзиня, переминавшегося в дверях. Юноша так нервничал, что даже вспотел. — Ты прекрасно знаешь, что твой отец не разрешает тебе посещать подобные мероприятия, — продолжала Шэань. — Это непристойно. И теперь ты будешь стоять на коленях на голом полу.
Ничего не скажешь, обидное наказание, но сегодня особенный день. Лань Гуй вскинула свой маленький волевой подбородок и заявила:
— Я хочу выйти замуж.
На мгновение наступила тишина. Затем Дэ Шоу, ее старшая сестра, отрывисто заявила:
— Это невозможно. Ты не должна обручиться раньше меня. Кто этот человек?
— Джеймс Баррингтон.
— Варвар? — Дэ Шоу была поражена.
Шэань всегда вникала в самую суть вопроса.
— Он разговаривал с твоим отцом? Разумеется, нет. К тому же Баррингтон — варвар. Поэтому ты не помолвлена, и тебе предстоит отстоять свое на коленях.
Лань Гуй пребывала в нерешительности, но уже поняла, что поторопилась и высказалась не вовремя. Безусловно, ее обручение невозможно до тех пор, пока отец не даст своего согласия. А до той поры она обязана слушаться мать.
Девушка сняла плащ, тщательно его сложила и встала на него коленями на деревянном полу.
— Держи спину ровно, — приказала Шэань и положила перед ней часы. — Час ты будешь стоять на коленях. А тебя… — Шэань повернулась к Чжан Цзиню. — Фу Ло, — позвала она, — выведи его во двор и выпори в кровь.
Чжан Цзиня от испуга бросило в дрожь. Лань Гуй прикусила губу: это ведь она настояла на том, чтобы пойти поглазеть на казнь, однако она ни за что не станет просить мать, даже ради своего слуги.
Дворецкий торопливо увел юношу, и вскоре с улицы послышался свист палки. «Да, похоже, сегодня день наказаний», — подумала Лань Гуй. Что и говорить, ей еще повезло. Однако колени уже начали побаливать, а ведь она простояла всего несколько минут. Как знать, подумалось ей, уж не предпочтительнее ли была бы порка?
Шэань вышла из комнаты, вместо нее остались Дэ Шоу и Гай Ду. Сестры уселись на полу по бокам от Лань Гуй. Гай Ду, двумя годами младше, смотрела на нее с благоговейным обожанием, она сама никогда бы не осмелилась пойти смотреть на казнь. А уж заявить матери о своей помолвке, да еще с варваром…
Дэ Шоу, напротив, относилась к поступкам сестры откровенно осуждающе. Она была на два года старше Лань Гуй и никогда не попадала в неприятные ситуации.
— Будь уверена, отец здорово на тебя рассердится, — сказала Дэ Шоу. — Он очень расстроен: на юге поднялся мятеж. Разве ты не слышала?
Лань Гуй безразлично кивнула. Колени уже явственно болели. Она не понимала, с чего бы это мятеж так огорчил Хуэйчжэна. Круглый год изо дня в день то там, то сям вспыхивали восстания против правления маньчжуров.
Дэ Шоу прямо-таки разбирало от желания поделиться своими соображениями.
— Это, видимо, крупный мятеж, — предположила она. — Он называется Тайпин Тяньго, что означает Небесное королевство великого спокойствия. — Последнее она добавила уж вовсе не к месту: Лань Гуй прекрасно знала, что означает Тайпин Тяньго. — Повстанцы захватили всю провинцию Гуандун и вступили в Гуанси, — продолжала Дэ Шоу. — Теперь они двинутся к Аньхой. Мало того, в их намерения входит овладеть Нанкином.
Лань Гуй наконец проявила интерес к словам сестры и повернулась к ней. Как же это? Ведь чтобы войска с юга и востока провинции Аньхой достигли Нанкина, они сначала должны взять Уху.
Дэ Шоу улыбнулась, обрадовавшись, что привлекла внимание сестры.
— Наместник полон решимости остановить их и объявил набор рекрутов из провинции Аньхой в знаменное войско. Отец тоже собирается туда. Как раз сегодня, когда тебя не было дома, ему пришел вызов.
— Отец собирается? — Лань Гуй была поражена.
— В соответствии с воинскими полномочиями ему приказали явиться, хочет он того или нет.
Лань Гуй так и поняла. Ее отец всегда предпочитал удобства собственного дома опасностям военной кампании.
Дэ Шоу взглянула на часы: Лань Гуй отбывала наказание всего полчаса.
— Тебе не следует злить отца, когда он и без того расстроен, — еще раз предупредила она.
Лань Гуй горестно вздохнула. Стоять на коленях само по себе мучительно, но выслушивать еще и нравоучения — вовсе непереносимо. Бедный отец, ему предстояло покинуть их из-за каких-то мятежников. От неожиданности она резко вскинула голову — перед ней стоял отец.