Вошь на гребешке

Демченко Оксана Б.

За массивной дверью сразу стало тихо, бой будто отсекли. По камням иногда пробегала слабая дрожь - и только-то. Буг опасливо взрыкивал и топорщил загривок, ему не нравилась тишина, опасно похожая на запустение. Людей в здании не было. Воздух резал легкие - холодный, наполненный мельчайшим пеплом. Скоро зола заскрипела на зубах, подтверждая: не почудилось.

Буг одолел лестницу и выглянул в главный коридор, похожий на иной, привычный по Файену. Южное окно украшал витраж с драконом, центральную стойку северного образовывала стальная фигура великана, подпирающего каменный свод. Игрун принюхался, фыркнул, сказал очень серьезно и осмысленно 'у-рр-м' и стал красться на север. Заглянул в полуприкрытую дверь,

пролез в щель, боками царапая дверь и косяк. Миновал темную комнату и попал в спальню. Влад сразу увидел коготь, словно более ничего тут и не было. Коготь с перстнем на кончике занимал все внимание.

– Только на хранение, таков уж мой удел - хранить, чтобы отдать законному хозяину, - голос Бэла прокатился по комнате звучно, властно.

Прорицатель двумя пальцами бережно обхватил перстень и поднял - коготь при первом же касании рассыпался в прах...

– Врост, возьмешь ли ты бремя заботы о чужом огниве?
– голос все так же отдавался эхом и гудел, кажется, по всему замку.

– Да.

Бэл передал перстень. Буг уже вез его прочь из спальни, в главный коридор и оттуда - в каминный зал. Влад едва смел дышать. Воздух с каждым шагом темнел от чада. Двери каминного зала, созданные из массивного резного дерева, стали жирным черным углем и скрипели под пальцами. В зале за дверями клубился в непрестанном движении пепел, скручивался вьюнами смерчей и снова ложился на мрамор, чтобы немедленно взлететь роем черных бабочек.

Влад оглянулся и сосредоточился на лице Бэла - так ему казалось проще пережить жуть этого места. Прорицатель оставался все тем же недорослем, одетым не на бой или в гости, а по-домашнему, в старую рубаху и мягкие, мешковатые штаны. Выражение лица удивляло: словно ужаса в зале и нет никакого, смотрит человек на черных пепельных бабочек, интересно ему. Он задумался, чуть щурится и оценивает свои наблюдения, готовится ими поделиться. Вот буг добрел до камина и, фыркая недовольно, разогнал хвостом пепел, лег. Бэл внимательно посмотрел на чужой огонь и осторожно, уголками губ, улыбнулся.

– Приветствую, Хрог. Файен давно не читал твоих отблесков в глазах своего хранителя. Он рад.

Над углями едва заметно качнулся одинокий стебелек пламени, и был не толще волоса. Бэл вежливо кивнул, отмечая, что принял знак. Оглянулся на пекаря и Вроста, представил их обоих.

– Мы все обсудили с Файеном еще утром, он сразу знал: ты не из тех, кто набивается в гости и тем более тебе тягостно безделье, - продолжил Бэл.
– Но видишь ли, у нас общий интерес. Файен молод по вашему счету. Он исключительно плохо - да простит он меня за правду - работает с пекарем.

– Бестолочь, - прогудел пекарь.
– Жжет корки.

– У нас вечером праздник для детей, - добавил Врост, рассматривая перстень с огнивом у себя на пальце - огромный, на много размеров больше, чем годен ребенку.
– Торт нам не испечь.

– Мы все, люди и огонь замка, просим тебя о помощи и наставлении, - поклонился Бэл.
– Это создаст тебе некоторые сложности. До весны мы не сможем восстановить твои стены на прежнем месте. Но я готов дать клятву: это и есть наша цель, вернуть тебя сюда и дать свободу выбора. Только очень прошу, умоляю: погоди до весны. Твоим людям тоже надо иметь силы перезимовать. Они привыкли греться твоим теплом и отдавать тебе благодарность. Если ты не возьмешься наставлять нашего пекаря, слишком многие не сойдут сегодня со стен. Они не бросят тебя, Хрог. Стоит ли проверять правоту моих слов, если цена ей - жизнь верных тебе? Дай им повод не умирать. Ты ведь веришь в них.

Бэл помолчал, глядя окно. Влад ощутил на спине каплю пота, ползущую все ниже. Только что было утро! Почему за истлевшими занавесями стремительно, как в киномонтаже, надвигаются сумерки, проматывая день в несколько минут?

–

Врост, ты готов?
– спросил Бэл, пряча опасение за прикрытыми веками.

Время замерло на бегу, голос вспугнул его и притормозил. Врост молча прошел к камину, встал на цыпочки, опираясь левой рукой о камни отделки камина, и потянулся в его недра. Пламя гневливым петухом взметнулось, готовое клюнуть в руку - и опало, не причинив вреда. Врост наступил на подставленную бугом лапу и дотянулся до двух камней, перевитых алой нитью. Бережно принял вес камней и отступил, удерживая их в обеих руках, сложенных лодочкой. Перстень касался камней и грелся, делаясь бурым, багряным, золотым - и снова бледнея.

– Никогда не пек торт, - посетовал пекарь, вздохнув всей грудью и подняв ворох пепла.
– А ну бегом! Как я успею без рецепта-то? Плоский наш умник только одно и знает: сладко должно быть. С кремом.

Пекарь жаловался камням в ладонях Вроста, склоняясь над ними и им одним доверяя свою беду. Что не мешало ему шагать впереди буга, почти бежать, покидая зал, коридор - и само здание.

Двор лежал под гнетом серого тумана пустой, мрачный. Иссеченные шрамами стены более не срастались, камни рушились и вовне, и в сам двор. Молнии били уже по вершине стены и даже по башням главного здания. Людей на стенах осталось мало - две-три группы, и те покидали свои посты, бегом направлялись к переходу. Вальзы запада теперь не стояли, оба сидели на спинах боевых бугов, и каждого поддерживал и опекал опытный анг.

Рядом вырос из тумана Плат, черный в копоти и крови, доспех висит рваными корнями. Плечо перетянуто повязкой.

– Ходу, - приказал он, вставая замыкающим и отступая так, чтобы видеть все вокруг и прикрывать спины.
– Врост первый, теперь ты... Бэл, присмотри за Владом.

– Я должен...
– уперся Бэл, трогая загривок буга.

– Должны теперь и здесь только анги, - оборвал его Плат.
– Мы разберемся, иди. Там Файен и там тоже был трудный день.

Влад ощущал, как суматошно бьется у горла сердце, как страх впитывается в кожу, а изморозь - вездесущая и ужасная - норовит осесть на рубахе и пробраться к спине, сводя мышцы судорогой отчаяния. Глаза выхватывали нелепые, случайные подробности крушения замка.

Анги у разрушенных ворот - отступают, медленно, шаг за шагом. В ворота сунулась голова первого исподника - его Влад прежде не видел, но сразу понял, кто таков. Вьюга лизнула камни двора и потекла белой рекой, заметая развалины под стенами.

Исподников стало больше, первый завизжал, прыгнул - и своей кровью запятнал камни. Вот второй анг Файена. Старик стоит на одном колене, как древние рыцари Земли, приносящие присягу. Опирается на клинок, поставленный вертикально и отдыхает, опустив голову и прикрыв глаза. Он - у самого перехода. Хорошо, значит - успеет уйти. И Плат рядом.

– Не дыши, - напомнил Бэл.

Буг прыгнул, втиснулся в канал перехода, такой узкий, что в нем сдавило до хруста костей. В лицо пахнуло теплом. Света прибавилось. Влад сполз со спины Игруна, щупая камни двора иного замка. Ни одной искры изморози! Хотелось лежать и слушать мир. Живой, годный для людей и родной им. Мир, где можно надеяться, а не угасать. Перекатившись на спину, Влад смотрел в небо, вечернее небо без облаков. Дышал и улыбался. Чуть повернув голову, наблюдал, как один за другим возникают, входят в живой замок анги. Одним из последних ворвался Плат - злой до нечленораздельного рычания. Обе руки заняты, вцепились в куртки вальзов запада. Вальзы едва дышат и вяло, неловко отбиваются. Бросив их, как добычу, подбежавшим людям, Плат рухнул на колени и завыл, уткнувшись в колени. За спиной анга последний раз дрогнула рябь в воздухе - и переход сгинул. Влад и сам не знал, отчего уверен в этом своем понимании. Почему-то стало важно увидеть Бэла.