Восход черной звезды
Шрифт:
И вздрогнула, едва прохладные руки кесаря, властно легли на мои плечи.
– Распространенный? — холодно переспросил он, и тут же ответил. — Нет, не распространенный — единственно существующий.
Слов нет.
Впрочем их и не осталось, едва боль начала исчезать, с каждым новым прикосновением пресветлого. И это было спасением.
И все же я не могла не высказаться по поводу озвученной информации:
– Очаровательно, — ядовито проговорила я. И жестко добавила: — Это недопустимо, соответственно будет изменено.
Кесарь
– Традиции в общении можешь менять, нежная моя, традиции в одежде — нет.
И пока я пыталась сформулировать вспыхнувшее негодование в какую-либо хотя бы мысленную форму, кесарь меня покинул.
А я просто-таки горела праведным возмущением!
Что значит традиции в одежде — нет?! Да он хотя бы раз это подобие одежды надевал вообще?!
Но отвечать мне, естественно, никто не собирался.
Не став терять время, я покинула купальню и обнаружила рабынь, которые уже ожидали меня, дабы сопроводить в гардеробную. Просторное светлое помещение изобиловало зеркалами и пугало наличием уже готовых и висящих на вешалках традиционных нарядов для пресветлых леди. Более того — один пыточный костюм уже ожидал конкретно меня, расположившись на вытянутых руках рабынь.
И мое раздражение вспыхнуло с новой силой.
Все в том же полотенце, я развернулась и стремительно покинула гардеробную, стремясь высказать кесарю все, что я думаю по поводу одежды, в которой думать особо не получается вообще!
Разъяренной фурией я ворвалась в спальню, которая как оказалось принадлежала не мне, и остановилась, обнаружив пресветлого императора за накрытым к завтраку круглым столиком у окна. Кесарь к слову был не один — напротив его восседала пресветлая Эллиситорес, рядом с императором пустовало место, видимо приготовленное для меня.
В момент моего появления пресветлая степенно намазывала крохотный квадратик белого, судя по виду рисового хлеба ярко-синим пюреобразным нечто, и едва не выронила нож, при виде крайне раздетой меня.
Кесарь же о моем появлении явно был осведомлен заранее, считав вероятно весь тот десяток эпитетов, который сейчас крутился у меня на языке.
Итого — на меня был направлен ледяной взгляд, и не менее ледяным тоном великий император произнес:
– Нежная моя, потрудись облачиться в куда более приличествующий твоему положению наряд.
И что на это сказала я?
Разъяренная я на чистейшем оитлонском взбешенно сообщила:
– Катитесь к гоблинам с вашими предпочтениями в традиционных одеяниях, мой кесарь!
Едва ли Эллиситорес могла понять, что я конкретно сказала, но видимо мой тон был достаточно красноречив, и пресветлая отреагировала испуганным
Однако и срываться на крик смысла не было. Судорожно вздохнув, я максимально успокоилась и отчеканила:
– Опираясь на условия достигнутого нами соглашения, я могу с уверенностью сделать вывод, что мы с вами находимся в условиях отношений "наемный работник-работодатель". Соответственно, как наемный работник, я могу и требую адекватных условий работы, и к таковым каноническое одеяние пресветлой леди не относится ни коим образом!
Великий император, продолжая смотреть на меня, растянул губы в улыбке. Убийственно ласковой. Неизменно вызывающей непроизвольный ужас и желание как минимум умолкнуть, как максимум просто исчезнуть.
Но если бы кесарь ограничился только улыбкой…
– К слову об отношениях, — холодно произнес он, — нежная моя, в пылу своей безосновательной ярости, ты упустила немаловажный факт наличия между нами предельно родственнойсвязи.
– В смысле? — несколько растерялась я.
Кесарь выдержал паузу, в издевательско-ледяной манере, и ласково добил:
– Ты мне жена, нежная моя. Что-нибудь еще?
Я молча развернулась и вышла.
Вернувшись в гардеробную остановилась, напряженно размышляя о ситуации. Нет, пассаж конечно убийственный, впрочем, кесарь на иные и не способен. Жена значит… И развод мне, похоже, еще придется заслужить. Мерзкая ситуация!
– Ладно, приступайте, — дала я дозволение рабыням.
И трех минут не прошло, как я была затянута в традиционное облачение, мои волосы, туго заплетенные, были спрятаны под покров, обруч припечатал все это сверху, венчая образ пресветлой леди.
– Благодарю, — сухо произнесла я.
Девушки выразили удивление… да, только ресницами. Мир светлых безусловно продолжал "радовать"!
Когда я вернулась в спальню, кесарь, поднявшись галантно отодвинул для меня стул, а едва я села, столь же галантно придвинул его к столику. После чего сел, и с невозмутимым видом, словно не было никаких демаршей с моей стороны, поинтересовался:
– Чай, сок, вода?
– Вода, вы очень любезны, — вежливо ответила я.
Несколько недоумевая по поводу того, что кесарь сам лично
ухаживает за мной за столом, я проследила за тем, как в хрустальный стакан мне была налита кристально чистая вода, к слову кесарь так же пил воду, затем император не спрашивая моего на то желания или нет, положил в тарелку передо мной несколько странных кусочков судя по всему сыра. Зеленого цвета. С зеленью и кусочками предположительно орешков.
– Предположение верное, внимательная моя, — сообщил, возвращаясь к завтраку, император.