Восход короля торговцев
Шрифт:
— мой закадычный друг с отроческих лет, которого я только сегодня встретил,
— уговорил меня, что выгоднее быть кучером в заведении его отца, чем рисковать шкурой, нанимаясь в новый рейс.
Оглянувшись, Ру с тревогой увидел, что лошадь пытается опуститься на колени, то есть сделать невозможное, поскольку ее удерживали постромки.
— О боги! — воскликнул он и, схватив матроса за руку, потащил его обратно к фургону. — У нее колики!
— Отпусти! — крикнул, вырываясь, матрос. — Я не договорил!
— Зато
— Так вот, — упираясь, бормотал матрос, — я должен был доставить этот фургон в фирму «Джекоби и Сыновья, грузовые перевозки» и получить за это деньги.
Лошадь жалобно заржала, и тут от двери донесся голос Мак-Келлера:
— Эйвери, сделайте что-нибудь! Посетителям это начинает надоедать.
В это время ноги у лошади подогнулись и она задрожала. Выхватив нож, Ру обрезал постромки, и, словно почувствовав свободу, лошадь с трудом выпрямила ноги, качнулась вперед и рухнула в грязь. Издав последний вздох, который прозвучал как вздох облегчения, она околела.
— Будь я проклят, — сказал матрос. — И что теперь?
— Дела — хуже некуда, — согласился Ру. Лошадь ухитрилась околеть на самом углу, так что теперь у посетителей было два пути, чтобы промокнуть и окунуться в грязь: вокруг грязного фургона или через дохлую лошадь.
— Джейсон, возьми остальных мальчиков и убери отсюда это животное и этот фургон, — сказал Мак-Келлер.
— Нет! — крикнул Ру.
— Что? — нахмурился Мак-Келлер.
— Я хотел сказать — не стал бы вам этого советовать, сэр.
— Почему? — спросил Мак-Келлер.
Ру показал большим пальцем на лошадь:
— Она была старая и больная, но это ломовая лошадь. Она весит четырнадцать сотен фунтов и ни унцией меньше. Все слуги вместе взятые не в силах вытащить ее из вязкой грязи. Да и фургон слишком тяжел, мы не сможем даже сдвинуть его.
— У тебя есть предложения? — спросил Мак-Келлер.
Глаза Ру сузились. Легкая улыбка скользнула по его лицу.
— Думаю, есть. — Он повернулся к матросу:
— Отправляйся в фирму твоего приятеля и скажи ему, что, если он хочет получить обратно свой груз, пусть прибежит сюда и предъявит права на него.
— Пожалуй, я лучше вернусь в море, — сказал матрос. Он сунул руку в куртку и достал оттуда кожаный бумажник, набитый документами. — Можете взять это, сэр, — добавил он с пьяным полупоклоном.
— Если сбежишь, я сам тебя разыщу и убью, — сказал Ру, взяв бумажник. — Передай отцу своего друга, что его груз находится здесь, у Баррета; пусть спросит Ру Эйвери. А потом можешь утопиться в пиве, меня это не заботит.
Матрос ничего не сказал, но, когда Ру оттолкнул его, поплелся не к гавани.
— Джейсон!
— Да, Ру.
— Беги, найди живодеров. Нет, стой! Они потребуют денег. Беги в Бедный квартал и разыщи колбасника. Пусть забирает тушу. Живодеры все равно продадут
Джейсон подбежал к Мак-Келлеру и, получив одобрение, выскочил под дождь и со всех ног кинулся в сторону Бедного квартала.
Быстро осмотрев фургон, Ру понял, что, не разгрузив, его не сдвинешь.
— Я сбегаю за грузчиками! — крикнул он Мак-Келлеру. — Этот фургон можно убрать только порожним.
— Прекрасно, — отозвался Мак-Келлер. — И как можно быстрее, Эйвери.
В прокатной конторе Гильдии грузчиков он увидел дюжину крепких парней. Они сидели вокруг камина и ждали работы. Ру подскочил к столику конторщика:
— Мне нужны восемь человек.
— А кто вы такой? — ледяным тоном спросил конторщик.
— Я служу у Баррета. У нас там фургон застрял в грязи перед самым входом. Его надо разгрузить, чтобы убрать.
При упоминании Баррета конторщик стал более приветлив:
— Сколько человек, вы сказали?
— Восемь ваших самых крепких парней.
Быстро отобрав восемь человек из двенадцати, конторщик заявил:
— В плохую погоду мы берем дополнительную плату.
Ру прищурился:
— Что? Эти нежные мальчики боятся промокнуть? Не пытайтесь меня ограбить, иначе я сообщу гильдейским мастерам о других махинациях, которые вы тут проворачивали. Я грузил и разгружал фургоны с тех пор, как стал доставать до их задней дверцы, так что не рассказывайте мне о гильдейских правилах.
На самом деле Ру понятия не имел ни о каких правилах, но мошенничество он чуял даже во сне. Служащий покраснел и, издав какой-то нечленораздельный звук, сказал:
— Теперь я вспоминаю, что, в сущности, это касается снега и льда, а не дождя. Простите, это недоразумение.
Ру привел грузчиков к фургону, откинул заднюю дверцу и потянул парусину.
— Проклятие!
Прямо перед ним лежал большой рулон прекрасного шелка, который, останься он неповрежденным, стоил бы столько, сколько Ру не заработал бы и за два года. Но цена испачканного и промокшего шелка была не выше цены домотканого полотна.
— Подожди здесь, — сказал Ру старшему грузчику и подошел к Мак-Келлеру, который по-прежнему стоял в дверях, окруженный официантами.
— Мне нужна большая скатерть, сэр.
— Зачем?
— Часть груза должна остаться сухой, и… — Ру огляделся и, увидев брошенный дом, примыкавший к кофейне, продолжал:
— Можно сложить груз там, но у нас будет меньше неприятностей, если мы сохраним его в целости. Иначе нас могут обвинить в умышленном нанесении ущерба.
Вряд ли этот аргумент убедил бы хоть одного трактирщика в Крондоре пожертвовать скатертью, но заведение Баррета занималось, в частности, и хранением грузов. Мак-Келлер кивнул. Имея среди своих клиентов не одну дюжину стряпчих, он вовсе не желал представать перед судом местного магистрата.