Восхождение тени
Шрифт:
– Он говорит, его имя Кроньюл, это, вроде бы, «Бурый уголь» по-старому.
– Хорошо, – Феррас продолжал говорить тихо, чтобы не слишком привлекать к себе внимание. – Спроси теперь мастера Бурого Угля зачем, всё-таки, его госпоже Леди Дикобраз понадобился наш замок? Что она станет делать, заполучив его? И почему она жертвует жизнями стольких дроу для его захвата?
После того, как Сурьма перевёл вопросы пленнику, тот уставился на монаха, явно не находя слов. И наконец пробормотал что-то более-менее длинное. Послушник пригнулся к нему, чтобы
– Он говорит, что тёмная госпожа в ярости. Король кваров не позволил ей просто перерезать нас, подлых людишек – он называет нас как-то вроде «живущие-на-землях-под-солнцем», – но вместо этого заставил её заключить какой-то договор. Тёмная госпожа изо всех сил старалась соблюсти этот договор, но он лопнул. Её… я не понимаю то слово, которое он использует… её родич, или друг, или что-то вроде – немного похоже на слово, что у нас означает члена своего клана… был убит, и потому теперь она говорит, будто договор нарушен. Их госпожа винит короля фаэри, но также гневается из-за своего… родича, – Сурьма присел. – Кажется, это всё, что ему известно – Уголь занимает невысокий чин в подземной армии.
Сердце Вансена внезапно забилось.
– Молот Перина, невероятно! Договор? Он сказал – «договор»?
Сурьма пожал плечами.
– Сделка, пакт, соглашение – это слово не в точности переводится как…
– Помолчи! То есть нет, прости, пожалуйста, но прошу, не говори ничего пока, Сурьма.
Вансен напряг память. «Да, – кивнул он сам себе, – кажется, всё сходится».
– Спроси его, не знает ли он имени родича госпожи – того, что был убит. Того, с чьей смертью договор был разорван.
Молодой послушник, удивлённый горячностью Вансена, повернулся и передал вопрос дроу, который с каждой минутой выглядел всё менее испуганным и всё более озадаченным.
– Он хочет знать – вы его убьёте? – перевёл Сурьма ответ бородача. – И он сказал, что вроде бы того родича звали Штормовой Фонарь.
– Так я и знал! – капитан хлопнул ладонью по каменному столу так, что пленник от неожиданности подпрыгнул. – Скажи ему, что нет, Сурьма, нет, мы не собираемся его убивать. Напротив, мы отпустим его, чтобы он проводил меня к своей повелительнице. Да, я пойду и поговорю с ней. Я расскажу ей правду о Штормовом Фонаре и договоре. Потому что я был там.
Монах сбивчиво перевёл дроу речь Ферраса Вансена. Маленькая комната погрузилась в молчание. Капитан огляделся. Киноварь Ртуть, брат Сурьма, Малахит Медь – даже дроу – все таращились на него так, будто дружно решили, что Высокий человек не иначе рехнулся.
Постель Чавена так и осталась нетронутой. Более того – в каморке не наблюдалось ни единого признака того, что лекарь вообще сюда заходил.
– Его тут нету, – серьёзно сообщил Кремень своим высоким голоском.
– Знаю, – ворчливо ответил Сланец. – Мы его не видели уже несколько дней – с тех самых пор, как он позволил тебе удрать – когда должен был за тобой приглядывать. Но я хочу с ним поговорить. Он ничего не упоминал насчёт того, куда собирался?
– Его тут нету, – повторил Кремень.
– Парень, ты мне что, решил темя продолбить? – Сланец вывел сына из комнаты.
– Капитан Вансен ушёл, – развёл руками Киноварь. – Готовиться к путешествию, в котором он рискнёт своей шеей ради дела, которое я не очень понимаю и которое, пожалуй, в любом случае не выгорит, – он вздохнул. – Надеюсь, у тебя новости для нас более приятные.
– Боюсь, что нет, – покачал головой Сланец. – Я не нашёл Чавена в храме. Нигде.
Магистр нахмурился.
– Это очень странно и тревожно. Хендон Толли угрожает ему смертью – зачем бы тогда доктору подниматься наверх, в замок? Да даже и в Город фандерлингов?
– Будем надеяться, что он не полез в туннели в одиночку и не ухнул там в какую-нибудь пропасть, – добавил Малахит Медь. – Там столько неисследованных мест, особенно за Пятью арками – мы можем никогда и не найти его тела.
Брат Никель пылал праведным гневом ярче факела:
– Я говорил вам, что от него жди одних неприятностей – чужак, даже не нашего племени, который хочешь – не хочешь начнёт болтаться по храму и окрестностям! Мало нам того, что Сланцев мальчишка пробрался в Мистерии. Что, если этот… наземец, этот жрец-колдун, пошёл туда же? Кто знает, что за неприятности ждут нас тогда!
– Да зачем бы Чавену лезть в Мистерии? – удивился Сланец.
– А почему бы и нет? – Никель был так зол, что едва себя контролировал. – Нынче, как я погляжу, у каждого встречного находится важное дело в нашем самом священном месте! У наземцев, у детей – не говоря уж о фаэри!
– Фаэри? – Сланец в замешательстве повернулся к Киновари и Гелиотропу Яшме. – Что это значит? Я ничего об этом не слышал.
– Яшма со своими парнями пресёк несколько попыток подкопаться к туннелям ниже уровня храма, – пояснил Малахит. – Но это ничего не доказывает – возможно, фаэри просто пытались найти способ захватить нас врасплох. Тогда, разбив нас, они могли бы устроить сюрприз защитникам замка, появившись из ворот Города фандерлингов, уже практически в сердце крепости.
– Вы обманываете себя, – бросил Никель. – Они ищут способа воспользоваться силами глубин, – монах испепелил взглядом Сланца, будто род Голубой Кварц был как-то замешан в этом подлом замысле. – Они хотят заправлять в Мистериях.
– И для чего? Зачем это фаэри? Да и вообще, что это могло бы значить? – Сланец посмотрел на перекошенное лицо без-пяти-минут-настоятеля и увидел на нём мгновенную вспышку страха, как у ребёнка, пойманного на очевидной лжи. – Стойте-ка. Что-то здесь у вас творится мне непонятное. Так, и что же именно?
– Расскажи ему, – предложил монаху Киноварь. – Иначе это сделаю я. Сланец заслужил наше доверие.
– Но магистр! – разволновался Никель. – Так наши секреты скоро станут известны всем…