Восхождение язычника 4
Шрифт:
Да и Герася с собой захватили, куда же без переводчика.
Синица подняла руку и указала влево, что-то шепнув Герасю, который внимательно ее выслушал и, найдя меня глазами, начал говорить.
— Синица сказала, что мы почти пришли, вон за тем подлеском находится их поселок.
На что я кивнул. До поселка мы добрались за два дня, намного быстрее, чем слабая старушка, которая ходит с трудом.
Я же осмотрелся вокруг, более внимательно подмечая различные мелочи, людских следов хватало, что говорило о том, что люди здесь бывают часто и стараются быть осторожными. Вероятно, более опытный охотник и следопыт
Чем ближе мы подходили к указанному месту, тем больше следов жизни человека появлялось.
— Ку-ку, ку-ку, — неожиданно из леса раздался голос кукушки, заставив меня вздрогнуть и улыбнуться, видимо, это их сигнал, и о нашем приходе теперь все оповещены.
Мы же продолжали двигаться в сторону поселка, и вот мы почти подошли, вдали виднеются крыши домов, точнее, землянок. Если не присматриваться и не знать, что искать, можно и мимо пройти, не обратив на них внимания.
— Стоять, — отдал я приказ, и мои люди замерли. Сам же поднял руки вверх, с открытыми ладонями, показывая, что они пустые и в них нет оружия, двинулся вперед, перед этим скинув с плеч мешок.
Я прошел с десяток шагов, приближаясь к поселку, и замер.
Давая себя внимательно рассмотреть и принять решение, я все же чужак, и с какими намереньями здесь, им неизвестно. Зачем провоцировать, вламываясь в чужой поселок, да еще без приглашения, ведь это могут посчитать актом агрессии с моей стороны. Соплеменники Синицы вряд ли нападут, скорее по лесу разбегутся, но я ведь пришел разговаривать и налаживать связи, а не по лесу за ними бегать, так что надо проявить уважение к местным хозяевам, какие бы они ни были.
Ожидание затягивалось, и мне уже надоело просто стоять, когда мое терпение было на исходе, из леса вынырнули трое мужчин с копьями в руках. Они были небольшого роста, худы, оттого что недоедали, одеты были небогато в некрашеную серую ткань, что делается из крапивы.
Остановившись от меня на расстоянии десяти шагов, первый шедший среди них передал свое копье соплеменнику и, показав мне пустые ладони, медленно направился в мою сторону.
Я же вглядывался в его лицо, сколько ему лет, я точно не смог понять, но явно не меньше тридцати, но и не старше сорока, у него была небольшая борода, грубо остриженная, а волосы на голове заплетены. Также его лицо украшали три шрама, которые, судя по всему, он получил от удара когтей. Это был воин или хороший охотник, его движения плавны, и двигался он спокойно.
«Вероятно, глава этого селения или вождь», — мелькнула у меня мысль.
— Чек ват рай, — произнес он на своем языке, остановившись в трех шагах от меня. Он говорил шепелявя, у него отсутствовали два передних зуба.
— Герась, иди сюда, толмачить будешь, — немного повернувшись к своим людям, произнес я.
— Я понимать тебя, чужак, зачем ты пришел? Что ты хочешь? — неожиданно произнес мой визави.
— Меня зовут Яромир, я недавно в этих краях, сейчас на большой реке мои люди ладят городок, пять дней назад они нашли в лесу вашего человека Синицу, она была без сил и умирала от голода, — начал я рассказ.
— Это она привела вас, — прошипел мужчина. — Хак вал тейн, — вновь перешел он на свой язык и произнес это с экспрессией.
— Вилак ай пай, — раздался нервный голос Синицы, стоящей возле Гавра, она
— Ты выслушай до конца мои слова, — и я ожег беззубого злым взглядом.
На что он недовольно хмыкнул, и я продолжил:
— Мы позаботились о ней, а я дал ей кров и еду. Синица рассказала о своем народе и о том, что зима для вас выдалась тяжелая. Я знаю, что такое голод и как тяжело смотреть в голодные глаза детей, для нас зима тоже была нелегкая. Мы пришли поделиться едой, дабы дети не голодали, а старики не уходили в лес, — и я провел рукой назад, указывая на своих бойцов, которые опустили мешки на землю. — Мы принесли вам вяленую рыбу и мясо, зерно и репу. Мы здесь люди новые и никого и ничего не знаем, но городок скоро будет построен, мы распахали поля и высадили в землю зерно, урожай будет добрым, а еще у меня хватает добрых воинов, чтобы это защитить.
Стоящий напротив меня вслушивался внимательно в мои слова, а когда я сказал о добрых воинах, он дернулся шагом назад и непонятно на меня взглянул.
— Я предлагаю тебе и всему народу сумов свою дружбу, вы всегда сможете в моем городке найти помощь и защиту, а также я готов торговать, и цена будет честная, — и я протянул ему открытую руку.
Вождь замер, будто соляной столб, и не шевелился несколько минут.
— Меня звать Малый Вепрь, за еду и помощь, что ты нам предложил, а также за предложение дружбы я благодарен, но нам нечего тебе предложить взамен, — замялся вождь. — И я не могу говорить за всех сумов, с ними надо толковать, а сказать я могу только за себя и за своих людей, я рад принять твою дружбу, Яромир, — и он пожал мою ладонь.
Я вздохнул с облегчением, очень уж мне было непривычно выступать в такой роли и заключать союз.
— Синица, ты с родичами останешься? — произнес я, обернувшись.
— Нет, — резко произнес вождь, — ей нельзя оставаться, она ушла к духам земли, для нас ее больше нет, — пояснил для меня он.
Мне осталось только кивнуть, чужие правила надо уважать.
— Что ж, тогда нам пора возвращаться, — произнес я, не став напрашиваться в гости.
— Буду говорить со всеми сума о союзе с тобой, — веско произнес Малый Вепрь.
— Отрадно слышать, — ответил я и, развернувшись, вернулся к отряду.
Возле Гавра стояла Синица, она что-то тихо шептала себе под нос, а по ее лицу текли слезы.
Оставив припасы, мы вернулись к строящемуся поселку.
При возвращении я предупредил Филиппа с Кастором и Айку, что могут появиться местные, готовые с нами торговать, и их не стоит обижать, а за товар давать честную цену, той же солью.
Строительство и работа в поселке текли своим ходом, деревянная стена с небольшими башенками росла, еще пару дней, и она будет готова.
Начали очищать новые пространства для полей, на которых будут посадки на следующий год, я решил сделать трехполье, о котором в детстве слышал. Вроде такая система позволяет отдыхать земле и собирать хороший урожай. Также начали изготавливать деготь для собственного пользования и продажи в Пскове.
С лесопилки пошли первые доски, в день выходило целых четыре, и их толщину можно было регулировать, и Ефим не избежал моей похвалы.
Он еще пообещал в скором времени попробовать изготовить мыло, но это он произносил с изрядной долей сомнения.