Восхождение Запада. История человеческого сообщества
Шрифт:
Индийская математика началась со свода правил о сооружении алтарей или подобных им мест священнодействий. Но не похоже, что существовала преемственность между текстами, описывающими эти правила, и более поздними, более формальными математическими трактатами. Самая ранняя из дошедших до нас математических работ была написана Арьябхатой в 499 г. как пособие по астрономическим вычислениям. Большая часть математического аппарата Арьябхаты была заимствована у греков, хотя он сделал несколько собственных нововведений, например уникальную систему цифровых символов. Он также, похоже, был знаком с десятичной системой счисления, усовершенствованной введением символа для нуля; но сам не использовал это обозначение [596] .
596
Туманная и крайне сжатая стихотворная форма делает интерпретацию смысла труда Арьябхаты очень неопределенной. См. перевод и комментарии в Walter Eugene Clark, The Aryabhatiya of Aryabhata (Chicago: University of Chicago Press, 1930).
В
Долгосрочные последствия такого улучшения как в упрощении повседневных рыночных расчетов, так и в сложных научных изысканий невозможно преувеличить. Воистину, усовершенствование десятичной системы счисления, сделавшей все обычные арифметические вычисления столь удивительно простыми, можно наряду с изобретением буквенного письма отнести к важнейшим вехам в интеллектуальном развитии человечества.
597
Я обязан этой информацией устному разговору с доктором Дэвидом Пингри (1962 г.), чья книга Yavanajataka of Sphujidhvaja должна скоро выйти в свет и привлечь внимание ученых к этой дате. Самое раннее свидетельство, известное до сих пор, содержалось в трактате Арьябхаты, датированном 499 г. н. э. См. G.R. Kaye, Indian Mathematics (Calcutta and Simla: Thacker, Spink & Co., 1915); A.B. Keith, History of Sanskrit Literature, pp.523-28.
Следует напомнить, что вавилоняне знали разрядную систему счисления еще в XIII в. до н. э. и передали ее эллинистическим математикам. Некоторые вавилонские тексты даже употребляют точку для обозначения нуля, правда, только в промежуточной, а не в конечной позиции, т.е. можно было однозначно записать 202, но не 220. Последний шаг, который, похоже, был сделан в Индии около III в., заключался в том, чтобы обобщить употребление нуля и в то же время освободить десятичную систему счисления от неудобной примеси шестидесятеричной системы. Смешение десятичной и шестидесятеричной систем было характерно как для вавилонской, так и для эллинистической астрономии, и западные математики до сих пор испытывают некоторые неудобства при угловых измерениях. См. O.Neugebauer, The Exact Sciences in Antiquity, pp.3-22.
ИСКУССТВО. Лучшие образцы скульптуры и живописи эпохи Гуптов были вдохновлены буддизмом. Это может показаться странным ввиду характеризовавшего эту эпоху заката буддизма. Однако этот факт не остается необъяснимым, поскольку художники, работавшие на заказ богатых буддийских монастырей, имели за плечами полные пять столетий художественной традиции, на которой они основывались и откуда черпали высокое мастерство как ваяния, так и живописи. Сочетание богатства, художественной традиции и умения, как правило, встречается редко. В Индии Гуптов подобное сочетание породило такие шедевры, как фрески пещеры Аджанты и Будду из Сарнатхи, не говоря уже об элегантном торсе бодхисаттвы из Санчи — зримом воплощении поэзии Калидасы.
Искусство индуизма не достигло такого стилистического успеха, несмотря на то, что индуизм был религией как двора, так и провинции. Индуистская иконография не обладала древней традицией; кроме того, многообразие индуистских богов должно было поставить художников перед сложнейшей проблемой. Возможно, понадобились некоторые творческие поиски, пока не было найдено удовлетворительное пластическое представление Вишну, Шивы и других божеств. Неуклюжая индуистская скульптура, дошедшая со времен Гуптов, определенно подтверждает это предположение [598] .
598
При рассмотрении истории индийского искусства нужно всегда иметь в виду систематическое иконоборчество мусульманских завоевателей в Северной Индии. Возможно, индуистское искусство, более совершенное, чем дошедшие до нас памятники Южной Индии, существовало в Северной Индии в эпоху Гуптов.
Ранний брахманизм не нуждался в храмах. Обряды арийской религии проводились на особо освященном для каждого случая месте под открытым небом; кроме того, ведическая традиция отсутствия изображений божеств отмирала не сразу. По мере того как ее божества все более приобретали черты личности, было совершенно естественным ожидать от индусов стремления визуализировать их в скульптуре, а также поместить в подобающих им величественных сооружениях. Отсюда возникла храмовая архитектура.
Священная архитектура индуизма не имела очевидной связи с круглыми в плане буддийскими ступами [599] . Индуистские храмы строились в виде глухой, без окон, прямоугольной камеры, где помещались культовые изображения, к которым вел подобающе оформленный вход [600] . Позже архитекторы добавили шпиль, возводимый поверх камеры, и постепенно скрыли простоту первоначальной формы за множеством второстепенных украшений. Тем не менее, как и во многих других аспектах индийской культуры, общая схема, достигнутая в эпоху Гуптов, осталась основой индуистской храмовой архитектуры.
599
Пещерные
600
Некоторые ранние сооружения поразительно напоминают по общему плану греческие храмы, например, храм 17 в Санчи; возможно, греческая архитектура оказала на индийскую некоторое влияние.
Контраст между изящно изваянным торсом бодхисаттвы из Санчи (фото слева) и более грубым барельефом (фото справа), изображающим Вишну в одной из его мифологических инкарнаций, хорошо передает разницу между утонченной придворной культурой Гуптов и пока еще простоватым, но полным энергии и чувства индуизмом провинции. Здание, также находящееся в Санчи, представляет собой ранний пример индуистской храмовой архитектуры. Его простые контуры выявляют основную (возможно, созданную под влиянием эллинизма) структуру, которую работа более поздних архитекторов приукрасила и несколько скрыла.
ИНЫЕ АСПЕКТЫ ИНДИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ. Древние индийцы признавали три главные цели, к которым должен стремиться человек: дхарма, или праведность; артха, или практическое умение; кама, или любовь [601] . До сих пор обзор индийской культуры рассматривал почти исключительно вопросы, относящиеся к первой из этих трех категорий. Несомненно, придворная литература эпохи Гуптов касалась любви; на эту тему даже создавались специальные трактаты. Мы можем предположить, что в повседневной жизни высшие слои общества, да и, возможно, все население, практиковало искусство любви с меньшим стеснением и по меньшей мере с такой же всепоглощающей интенсивностью, которую пропагандирует современная популярная культура Запада. Подобным же образом практические навыки в Древней Индии достигли высокого уровня развития, от скромных ремесленников до вершин музыки, танца и государственного управления.
601
A.B.Keith, A History of Sanskrit Literature, p.450.
Необходимо признать, что практическая и эротическая стороны индийской культуры были заметными и важными частями целого и при этом гораздо меньше подверженными идеалам брахманизма и аскетизма, чем можно предположить, читая литературу того времени [602] . Переходя к замечательной географической экспансии индийской культуры, произошедшей в эпоху Гуптов, следует помнить, что притяжение индийской цивилизации отчасти основывалось на роскоши, утонченности и откровенной чувственности индийской жизни. Аскетическая религиозная доктрина не исчерпывала всех аспектов индийской жизни, хотя она и оставила намного более заметные следы в литературе.
602
Необузданная сексуальность могла, собственно, быть главной причиной появления и существования индийского аскетизма, так как крайности чувственных наслаждений и отвращения к эротизму часто идут рука об руку. Индийская храмовая скульптура адекватно подтверждает, что свободное и открытое выражение сексуальности признавалось религией наряду со столь высоко превозносимым в литературе аскетизмом. Особая соборность индуизма проявилась в успехе, с которым он включил неприкрытый секс в лоно религии, что контрастирует с подчеркнуто пуританскими акцентами христианской, мусульманской и конфуцианской традиций.
В. ЭКСПАНСИЯ ИНДИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ В 200-600 ГГ. Н.Э.
В то время когда Римская и Китайская империи страдали от внутренних потрясений и нападений варваров, а Иран сдерживал атаки степных кочевников, индийская цивилизация достигла полного расцвета. Распространение индийской культуры в эпоху династии Гуптов, возможно, поддерживалось индийскими купцами и проповедниками, проявлявшими такую энергию в расширении сферы индийского влияния, какой они никогда не проявляли ни ранее, ни позже. Результатом их деятельности стали значительное проникновение индийской цивилизации в страны Юго-Восточной Азии и не менее поразительное проникновение индийской культуры в страны Центральной Азии и в Китай. Идеи и обычаи индийской культуры получили определенное распространение даже в землях Восточного Средиземноморья, вопреки антипатии христианской церкви к индуизму и буддийской религии.
Экспансия индийской культуры значительно отличалась от ранней экспансии эллинизма в одном отношении — военное покорение земель и народов не играло такой роли, как при распространении эллинизма; купцы и пророки взяли на себя роль армий Македонии и Рима. Вследствие этого расширение сферы влияния индийской культуры происходило вдоль торговых путей, в частности, вдоль морских торговых путей, направлявшихся в Юго-Восточную Азию и на острова Индонезии, и вдоль караванных путей через оазисы Центральной Азии в Северо-Западный Китай.