Воскрешение майя
Шрифт:
Лилит позволила одной бретельке соскользнуть с плеча.
Квентон шагнул ближе, будто притянутый невидимым поводком.
Темная кожа девушки покрылась мурашками.
— Чую вонь твоей похоти, Квентон. Только посмей коснуться меня, и я изобью тебя еще сильнее, чем в прошлый раз.
— Ты в долгу передо мной. Я мог бы давным-давно отправить тебя подальше, но ведь не сделал этого.
— Лучше бы сделал. Тогда бы я не проклинала свою жизнь.
— А я проклинаю тот день, когда мы с женой приняли в дом твою мать. —
— И кто же я?
— Жена Люцифера. Суккуб Лилит. Возрожденная.
— Это пугает или радует тебя, Квентон?
— Закрой рот, язычница!
— Это я язычница? Как ты смеешь обзывать меня? Ты, который столько лет подряд пытался лишить меня девственности?
— Я делал это, чтобы изгнать Дьявола!
— А кто такой Дьявол и чем он может угрожать человеку божьему, человеку чистому? Почему ты боишься падшего ангела, преподобный ханжа? А может быть, это вовсе и не страх? Может быть, ревность подогревает твою ненависть, потому что Люцифер действительноангел удовольствия?
Квентон задрожал, не в силах отвести взгляд от нее.
— Ты ведь жаждешь удовольствия, Квентон?
Нитка слюны потянулась из уголка его рта.
— Отвечай, преподобный грешник. Ты хочешь меня трахнуть?
— Да! — Он потянулся к ней, но Лилит вскинула сжатые кулаки, и священнику пришлось отшатнуться.
— Зачем ты меня дразнишь?
— За удовольствие нужно платить. Сколько стоит суккуб Лилит? Назови цену, преподобный раб!
Его глаза расширились. Игра внезапно обрела неожиданное направление.
— Назови!
— М-м-м… я-а-а…
— Хорошо.
Она взяла его руку, облизала кончики пальцев, втянула их в рот, пососала, отчего у Квентона чуть не выпрыгнуло сердце.
— Тогда хоть имя мое назови.
— Лилит.
— Кто я?
— Суккуб.
Влажные пальцы скользнули по его ширинке.
Квентон выронил кисть и потянулся к девушке.
— Нет! — Она оттолкнула его. — Кто здесь главный?
— Ты.
— Верно, раб. Я. И больше никакой болтовни об Иисусе или Боге. Я ненавижу Бога. Он бросил меня в ту самую ночь, когда отнял мать и оставил наедине с таким чудовищем, как ты! Бог спокойно смотрел, как ты насилуешь мое тело и душу. Бог сделал меня твоей жертвой. Но теперь, когда мне повинуются все темные силы, я буду властвовать над тобой!
Синие глаза начали светиться все ярче по мере того, как набирал силу ее голос.
— Назови… мое… имя!
— Лилит.
— Кто я?
Слезы потекли по его щекам.
— Господи, помоги мне…
— Бог тебе не поможет, Квентон. Он всего лишь зритель в театре жизни. Сидит себе в золотой ложе и наблюдает, как монстры вроде тебя насилуют маленьких детей… Только я могу помочь тебе, потому что только у меня есть то, что тебе нужно.
Она расстегнула
— Да… пожалуйста…
— Прекрати скулить и ложись!
Дыша, как загнанная лошадь, Квентон поспешно опустился на пол и лег на спину, раскинув ноги.
— Вот мои условия, Квентон. Сегодня я подарю тебе наслаждение. Завтра ты пойдешь в банк и снимешь со счета все свои деньги. До последнего пенни. А потом перепишешь завещание, назвав меня единственной наследницей.
— Почему?
— Потому что я так хочу и потому что тебе придется платить мне, если ты хочешь получать удовольствие и завтра, и послезавтра, и потом… — Она стянула футболку, приподняла груди и лизнула соски. — Хочешь меня?
— Да!
— И как заплатишь?
— Пойду в банк!
Лилит выскользнула из юбки и встала над Квентоном в одном нижнем белье. Впервые за всю жизнь она чувствовала себя в полной безопасности.
— Сними трусы, раб.
— Да, суккуб!
Квентон задергался под ней, выполняя приказ.
Лилит посмотрела на его пах.
— Кто я?
— Суккуб!
— Слушай внимательно, раб. Я подарю тебе небывалое наслаждение, но только при условии, что ты получишь свое удовольствие только после меня, после того, как я получу его первой, понятно?
— Да, суккуб, да!
— Ты не посмеешь кончить без моего разрешения. Ты больше никогда не коснешься меня первым и не явишься домой пьяным. Это понятно?
— Да, суккуб!
— Отныне и присно я буду главной. Буду спать в твоей кровати, а ты на софе. Ты больше не будешь рассказывать мне про Иисуса и Бога. Суккуба тошнит от них обоих.
— Конечно, суккуб.
— Суккуб ненавидит Бога, ясно? Повторяй за мной. Я… ненавижу… Бога.
Квентон медлил.
Лилит сняла трусики и погладила себя между ног.
— Ты этогохочешь, разве не так, раб?
— О Боже, да!
— Мы ненавидим Бога, не так ли, Квентон? Скажи это!
— Мы… ненавидим Бога.
— Еще раз!
— Мы ненавидим Бога!
Лилит оседлала своего обезумевшего опекуна.
— Держи руки при себе. Не трогай меня и не двигайся. Я сама…
— Конечно, суккуб, как пожелаешь!
В дверь церкви просунулось детское личико.
— Уходи, Бренди, ты нам больше не нужна. Суккубу никто не нужен!
Видение исчезло в ночи.
— Уходить? С кем ты говоришь, Суккуб?
— Заткнись, дурак!
Она опустилась на Квентона, принимая его в себя. Священник закрыл глаза и застонал от наслаждения. Холодная, отрешенная, ничего не чувствующая Лилит раз за разом приподнимала и опускала бедра, не отводя взгляда от распятия над алтарем.
Ты видишь меня, Иисус? Слышишь меня, Джейкоб? Вы, два урода, довольны тем, что из меня сделали?!