Воскресный философский клуб

Макколл Смит Александер

Изабелла сделала еще один глоток виски. Ей не хотелось рассказывать Джонни о своих более серьезных подозрениях, но она была ему благодарна за то, что он разузнал, к тому же ей хотелось поделиться с кем–нибудь, кроме Джейми. Если Джонни сочтет, что ее теория о происшествии в Ашер–Холле надуманна, она бросит это расследование.

Она поставила стакан на стол.

— Вы не возражаете, если я кое–что вам расскажу? — спросила она.

— Все что угодно, — весело сказал Джонни. — Я умею хранить молчание.

— Не так давно один молодой человек упал с галерки в Ашер–Холле и разбился насмерть. Вы, вероятно, об этом читали.

Джонни немного

подумал, прежде чем ответить.

— Кажется, что–то такое слышал. Ужасно.

— Да, — продолжала Изабелла. — Это было очень печально. Я случайно оказалась в это время там — правда, это не относится к делу, — но вот что интересно: он работал в «Мак–Дауэллз». Он поступил туда после вашего ухода и служил в отделе Пола Хогга.

Джимми поднес стакан к губам и сказал:

— Понятно.

Ему неинтересно, решила Изабелла.

— Это дело коснулось меня, — продолжила она, — так как тот, кто хорошо знал этого молодого человека, рассказал мне, что тот обнаружил, будто в фирме происходит что–то предосудительное. — Она сделала паузу. Джонни смотрел в другую сторону — на Чарли Мак–Лина. — И тогда его столкнули с балкона, — спокойно докончила она. — Столкнули.

Джонни повернулся к ней. Она увидела, что он заинтересовался, но в то же время смотрит на нее с недоверием.

— Это маловероятно, — наконец сказал он. — Люди так не поступают. Просто так не бывает.

Изабелла вздохнула.

— А я считаю, что это возможно, — возразила она. — И вот почему я попросила вас разузнать о Минти. Инсайдерство и гибель несчастного юноши могут быть как–то связаны.

Джонни покачал головой:

— Нет. Думаю, вам следует оставить это дело. Я не верю, что у вас что–то получится.

— Я об этом подумаю. Но в любом случае я весьма вам благодарна.

Джонни кивнул и сказал:

— Если вдруг вы захотите со мной связаться, вот номер моего мобильного телефона. Звоните в любое время. Я ложусь не раньше полуночи.

Он вручил ей визитную карточку, на которой от руки было написано несколько цифр, и Изабелла положила ее в сумочку.

— Давайте–ка пойдем и послушаем, что там говорит Чарли Мак–Лин, — предложил Джонни, поднимаясь на ноги.

— Мокрая солома, — говорил Чарли, приблизив нос к стакану. — Понюхайте–ка все этот напиток. Мокрая солома. А это переносит нас на перегонный завод в приграничных районах между Англией и Шотландией. Мокрая солома.

Глава двадцать вторая

Конечно, Джонни прав, подумала Изабелла — и приняла на следующее утро соответствующее решение. С этим делом покончено. Ей никогда не удастся доказать, что Минти Очтерлони использовала закрытую информацию в корыстных целях, а даже если бы удалось, пришлось бы еще связать это со смертью Марка. Джонни знал этих людей гораздо лучше, чем она, и он не верил в ее теорию. Ей нужно смириться с этим и прекратить свое расследование.

Она пришла к этому выводу в ночь после дегустации виски, когда проснулась и после нескольких минут созерцания теней на потолке приняла решение. Вскоре она уснула, а на следующее утро — ослепительное утро на грани весны и лета — она ощутила необычайную свободу. Так чувствуешь себя после экзамена, когда откладываешь ручку и бумагу и ничего больше не нужно делать. Ее время теперь принадлежало ей полностью, и она могла заняться «Прикладной этикой» и горой книг, которые были соблазнительно сложены на столе у нее в кабинете. Могла пойти пить утренний кофе в «Дженнерс» и наблюдать, как там сплетничают состоятельные кумушки, — в этот мирок она так легко могла войти, но намеренно избегала этого, — и слава богу. Но счастливее ли она, чем эти женщины, с их надежными мужьями и с детьми, которые станут такими же, как их родители, благодаря чему будет вечно существовать этот самоуверенный мир haut–bourgeois[50] Эдинбурга? Вероятно, нет. Они счастливы по–своему («Мне не следует снисходить до них», — подумала она), а она — по–своему. И Грейс тоже счастлива по–своему, и Джейми, и Минти Очтерлони… Тут Изабелла остановилась. Не ее дело, счастлива ли Минти Очтерлони. Нет, сегодня утром она не пойдет в «Дженнерс», — лучше отправиться в Брантсфилд и купить какой–нибудь сыр с приятным запахом в магазине сыров «Меллис», а потом выпить чашечку кофе в магазинчике Кэт. А потом, вечером, можно сходить на лекцию в Королевский музей Шотландии. Профессор Ланс Батлер из университета в По, которого она уже слышала и который весьма занятно излагает свои мысли, будет читать лекцию о Беккете, как всегда. Ну что же, для одного дня вполне достаточно впечатлений.

И конечно, есть же еще кроссворды. Сейчас она уже спустилась на первый этаж. Изабелла подобрала газеты с коврика в холле и просмотрела заголовки. СИТУАЦИЯ С ТРЕСКОЙ ВЫЗЫВАЕТ БЕСПОКОЙСТВО, — прочитала она название передовицы в «Скотсмене» и увидела на фотографии рыбачьи лодки, пришвартованные в Петерхеде; опять неприятности для Шотландии и для образа жизни, создавшего такую сильную культуру. Рыбаки сочиняли песни. А какую культуру оставят после себя компьютерщики? И сама ответила на свой вопрос: культуру электронных писем и компьютерных смайликов — мимолетную и вторичную, но тем не менее культуру.

Изабелла занялась кроссвордом, сразу же отгадав несколько слов. «Водопад, передать красоту которого художнику не под силу (7)». На это ушло меньше минуты: Ниагара. Это слово так часто встречалось в кроссвордах, что раздражало Изабеллу, которая любила что–нибудь новенькое.

Когда в кухню вошла Грейс, Изабелла уже позавтракала и просмотрела утреннюю почту. Грейс, взволнованная сверх всякой меры, приехала на такси. Она была удивительно пунктуальна и терпеть не могла опаздывать даже на несколько минут — отсюда волнения и траты на такси.

— Виновата батарейка в моем будильнике, — объяснила Грейс, входя в кухню, где сидела Изабелла. — Всегда забываешь их поменять, а потом они тебя подводят.

Изабелла, уже сварившая кофе, налила чашку своей домработнице, пока Грейс причесывалась перед маленьким зеркальцем, которое она повесила на стенку рядом с дверью кладовой.

— Я вчера вечером была на встрече, — сообщила Грейс, сделав первый глоток. — Было гораздо больше народу, чем обычно. И очень хороший медиум — женщина из Инвернесса. Она добиралась до самой сути. Это было что–то сверхъестественное.

Грейс ходила в первую среду каждого месяца на спиритические сеансы в дом неподалеку от Куинс–ферри–Плейс. Пару раз она приглашала с собой Изабеллу, но та отклоняла приглашения, боясь, что расхохочется во время сеанса, и Грейс больше не предлагала пойти туда. Изабелла не очень–то жаловала медиумов, которых считала по большей части шарлатанами. Ей казалось, что многие из тех, кто посещает такие встречи (правда, к Грейс это не относилось), потеряли близких и отчаянно стремятся установить с ними контакт, вызывая с того света. И медиумы укрепляли их во мнении, что с мертвыми можно общаться. Изабелла считала, что это жестоко и что медиумы извлекают выгоду из чужого горя.