Восьмая Марта
Шрифт:
— Если простишь, я тебя в ушко поцелую, — ласково протянул Сашка.
В этот момент соседняя дверь распахнулась, являя нам… По законам соседства и подлости явиться мог только один человек — ОН. И сейчас мой сосед на удивление не выглядел равнодушным.
Я бы сказала, что мой сосед выглядел удивлённым. Нет — ошарашенным. Даже не хочу представлять, что вызвало подобную реакцию у него, но мои щёки мгновенно обдало жаром. А окутывающий меня потрясающий аромат и тесная близость тоже нисколько не способствовали охлаждению. Хорошо, что в коридоре не очень яркий свет и моё смущение
— Ты что-то забыла? — поинтересовался Сашка. К каждой бочке затычка! Неужели нельзя просто помолчать минуту?
— Забыла! — рыкнула я в ответ и, открыв дверь, ввалилась обратно в квартиру.
Оглядываться духу не хватило, надеюсь, этот застеночный слушатель уже свалил? Не хотелось бы с ним снова оказаться в одном лифте. А ведь он сейчас даже не поздоровался — бескультурье. Я вообще-то тоже от волнения об этом забыла, но ведь он мужчина…
— А ты почему не поздоровался? — я резко повернулась к брату.
Сашка посмотрел на меня, как на не очень здоровую, и тоже шагнул в квартиру.
— С кем?
— С ним, — я неопределённо махнула рукой, ощущая себя полной кретинкой.
— Систер, а что здесь происходит? — Сашка прищурился, внимательно вглядываясь в моё лицо.
И что ему ответить?
— Саш, прости, что… — я потупилась, как провинившаяся школьница.
Прости за что? Что рычу, как мегера? Или что веду себя, как дура? А мегеры — они дуры или умные? Наверное, всякие, я — дурная мегера. А всё Сонька виновата! Она-то спит себе преспокойненько, а я краснею за её ночной спектакль. Софи бы точно не стала смущаться, ещё бы и нос задрала. А я-то почему растерялась и взметалась, как ненормальная?
— Так мы что, ко второй паре поедем? — поинтересовался Сашка, решив не дожидаться моих раскаяний.
О, Господи, мы же в универ опаздываем!
— Ни за что, бегом! — я рванула из квартиры, увлекая брата.
*****
— Саш, ну он же видел, что мы бежим, — глядя вслед уходящему автобусу, я с досадой топнула ногой и грязные брызги покрыли мои замшевые сапожки.
Вот и нарядилась! На кой я эту шубу напялила? Дождь поливает, как из ведра, а я без зонтика. Да и кто с зонтами в феврале таскается? А посмотрела бы я в окно на погоду — не была бы сейчас похожа на мокрую грязную кошку.
— Пошли на трассу, — скомандовала я, — машину поймаем.
И ведь как назло — ни одного такси. А когда не надо, они тут десятками около наших домов пасутся. Неправильно день начался.
— Систер, давай такси вызовем, — внёс Сашка дельное предложение, но я уже, как танк двигалась к цели.
— Сань, мы его ждать будем дольше, чем автобус, а у нас времени не осталось.
— Зря я у тебя остался, сейчас бы спал себе и не мок под этим ливнем, — сокрушался Санёк.
— Не ной, ты хоть в кожаной куртке и с короткими волосами, а я теперь на кого похожа?
— Можно подумать, тебя кто-то из дома гнал, — проворчал Сашка. — Ты мне, кстати, скажи, а что у тебя с этим соседом? Мне уже начинать беспокоиться?
Спонтанный вопрос «С каким?» я своевременно проглотила и быстро
— Сань, а ты не догадываешься? Он ведь слышал ночью за стеной Сонькины завывания. Представляешь, что он мог подумать?
— Даже не могу себе представить, — заржал Сашка. — А ты-то что волнуешься?
Права Сонька — у мужиков логика вообще отсутствует. Про всех не знаю, но у Сашки мозги тальком пересыпаны или сахарной пудрой от пончиков.
— С дороги уйди, — дёрнула я его за рукав.
Мимо проехала чёрная машина, и брызги из-под колеса окатили меня до пояса. Сашка под обстрел почему-то не попал.
— Гад! — взвизгнула я, чуть не плача, а машина притормозила. Кажется, за «гада» придётся отвечать.
Автомобиль немного сдал назад, и стекло бокового окошка поползло вниз. Сашка шагнул ближе и заглянул в окно. И о чём он там разговаривает? За меня, что ли, извиняется?
— Садись, Котёнок, нас подвезут, — обернулся довольный Санёк.
А-а, ну и отлично! Я пошарила взглядом в поисках задней двери и, не найдя, вопросительно уставилась на Сашку.
— Это купе, — пояснил он, — я сам сзади сяду.
Пропустив его в заднюю часть салона, сдвинутое сиденье стало на место, а я наклонилась, чтобы поздороваться с водителем:
— Здра… о-о… блин!
И это приветственный лексикон дочери двух заслуженных учителей! Лучше бы я сегодня прогуляла.
Несколько секунд мы смотрим друг на друга — я и мой сосед. Я рассмотрела, что глаза у него карие, очень тёмные и успела подумать, что они красивые. О чём думал он, я не знаю, но вид имел невозмутимый. Да и с чего ему возмущаться — это ж не его задницу поливает дождь. Или это уже снег? Ну и погодка.
— Вам так удобно стоять? Просто дождь в салон попадает, может, Вы уже присядете? — голос спокойный, никакого раздражения, но губы слегка подрагивают.
— Меня Вы уже залили! — выпаливаю я возмущённо и в ту же секунду понимаю, как нелепо звучат мои претензии в этой ситуации, когда я всё ещё продолжаю мокнуть и портить его салон.
Приходится принять приглашение, о чём я тут же жалею.
— Так Вы боитесь сиденье испачкать? — вопрос звучит в тот момент, когда я уже пристраиваю пятую точку в уютное пассажирское кресло.
Пока я перевариваю издёвку, моя правая нога ещё пару секунд балансирует в воздухе, но всё же присоединяется к левой, а я сильно хлопаю дверью, отрезая нас от дождя. Карие глаза мгновенно зажмурились, а лицо искривилось, словно этой дверью я ему что-то прищемила.
— Малыш, ну ты что? — раздался укоризненный Сашкин голос, — поаккуратнее надо двери закрывать.
Мне и самой неприятна моя выходка, поэтому я поворачиваюсь к брату, чтобы приказать ему заглохнуть со своими комментариями или просто прибить свирепым взглядом. Тут в мою шею больно врезается шарфик и, потянув его рукой, я вдруг понимаю, что он зажат пассажирской дверью. Надо открыть дверь и освободить шарфик — казалось бы, ерунда какая… Вот только взгляды обоих парней сосредоточены на мне, а мои уверенность и ярость тают, как снежинки на лобовом стекле. Зато возвращается подкрепившееся смущение.