Воспоминания (1915–1917). Том 3
Шрифт:
Мысль их мне показалась очень здравой и, сочувствуя высказанной мысли и вполне разделяя их разумное и полезное начинание, долженствовавшее внести здоровую силу, единение и порядок в профессии мастеровых, я предложил собраться 31-го мая в д. Рачканы к 15 часам всем мастеровым специалистам механикам, слесарям, кустарям, кузнецам, столярам и токарям по металлу от всех полков, 15-го Сибирского стрелкового дивизиона, 15-го Сибирского стрелкового паркового артиллерийского дивизиона, перевязочного отряда, 1-го и 2-го лазаретов, дивизионного обоза, комендантской роты и команды штаба дивизии, если в них имеются мастеровые – для избрания из своего числа комиссию мастеровыхспециалистов в составе не более двух представителей от перечисленных частей и учреждений, причем целью комиссии я поставил:
«1) Производство испытаний всем мастеровым дивизии по их специальностям для действительно правильного определения специальных знаний каждого для определения степени его пригодности
2) Регистрацию и учет мастеровых-специалистов в полках, частях и учреждениях дивизии.
3) Наблюдение за тем, чтобы высылка специалистов не нарушала правильности хода и производительности работ в мастерских полков, частей и учреждений дивизии. Порядок испытаний я установил следующий:
а) Дни испытания устанавливать комиссии с согласия начальника хозяйственной части 58-го Сибирского стрелкового полка подполковника Васильева или, за его отсутствием, начальника хозяйственной части 57-го Сибирского стрелкового полка капитана Шпигеля так, чтобы не отрывать одновременно значительное число рабочих из полков, частей и учреждений дивизии.
б) Испытания производить в мастерских 57-го и 58-го Сибирских стрелковых полков в д. Рачканы по соглашению с начальниками хозяйственных частей означенных полков.
в) О дне и времени испытаний доносить мне за 2 дня до такового».
Первое общее собрание мастеровых, назначенное мною на 31 мая, я поручил открыть от моего имени начальнику хозяйственной части 58-го Сибирского стрелкового полка подполковнику Васильеву и передать от моего имени всем собравшимся мои пожелания, чтобы выборы выдвинули действительно лучших мастеров, чтоб комиссия принесла бы ту пользу, на которую рассчитывают инициаторы ее.
Что касается высказанного пожелания, чтобы прикомандированные сверх положенных штатов мастеровые не употреблялись, помимо своих прямых обязанностей мастерового, еще и для других видов службы (караулы, ездовыми, на работы и занятия), то на это согласия я не дал, т. к. это нарушило бы службу в нестроевой роте.
Это совершенно новое начинание в дивизии оказалось весьма жизненным и мастеровые, бывшие всегда самым беспокойным элементом, были очень польщены, что на них обратили внимание, и за все время моего командования никаких хлопот у меня с мастеровыми не было.
Школа для подготовки фельдшеров
Одновременно мною было приказано для подготовки фельдшеров на пополнение убыли таковых в частях дивизии, открыть школу фельдшеров военного времени при 1-м лазарете дивизии.
Для обучения командировать в эту школу солдат, удовлетворявших требованию, указанному приказом главкозапа № 1225, в числе по 9 человек от 57-го, 58-го, 59-го Сибирских стрелковых полков, 3 человека от 15-го Сибирского стрелкового артиллерийского дивизиона и 2 человека от 15-го Сибирского стрелкового паркового артиллерийского дивизиона.
30 мая я получил запрос от командира корпуса о том, какое количество рот из запасных частей мне необходимо в дивизии для пополнении ее некомплекта, а также спрашивалось и мое мнение относительно того, как отзовется пополнение некомплекта на боеспособности дивизии. Я ответил полевой запиской следующего содержания.
«30 мая 1917 г. 20 час. № 689
Командиру 9-го армейского корпуса
г. дв. Павлюковщизна.
На депешу наштакора вверенного Вам корпуса за № 1795 доношу, что ввиду спешности запроса я дал цифру требуемых означенной депешей сведений о числе маршевых рот (16 рот) весьма гадательную, не представляющую собой ни действительной картины некомплекта, ни общего состояния дивизии в смысле ее боеспособности, для которой, при настоящих переживаемых условиях, число штыков не имеет особого значения. В настоящее время по последнему подсчету на 16 мая некомплект штыков 501, если прибавить к этому числу 664 командированных по разным случаям, главным образом для замены в тыловых учреждениях ушедших солдат 40 и более лет, то получится некомплект 1200.
Ввиду требования, изложенного в депеше, показать и 25 % (2550) получим цифру 3750. Затем необходимо принять во внимание, что больными ежедневно убывает не менее 60-ти солдат, а это составит к 1 июля 900, это даст увеличение некомплекта с 1 июня 4650.
Если же принять в соображение, что в полках завтра начинается переосвидетельствование негодных к строю и что к этому освидетельствованию в каждом полку назначено от 600 до 800 солдат и что, вероятно, не менее 40 % из них будет изъято из полков, получим еще цифру, уменьшающую комплект штыков на 1120, что составит с предыдущей цифрой уже 5170, другими словами потребуется 20 с лишним рот. Но т. к. обыкновенно маршевые роты теряют дезертирами и отставшими в пути не менее 30 %, потребуется рот не менее 27-ми.
Позволю перейти теперь к другому вопросу – доведение количества солдат до вышеуказанной нормы увеличит ли боеспособность дивизии? С первого взгляда казалось бы логичным ответить утвердительно, но если принять во внимание все
1) Пополнения из дезертиров будут пагубно отражаться на дивизии, это люди конченные, их поднять на нравственную высоту нельзя, в душе они всегда останутся дезертирами и не пойдут вперед.
2) Крупные пополнения целыми десятками рот не окажут влияния на боеспособность дивизии, т. к. разлагающей дух этих пополнений своей массой задавит и загасит тлеющийся еще пока и могущий еще загореться дух наших сибирских стрелков.
3) Если же прибудут роты пополнения только для покрытия некомплекта дивизии, но и для сформирования 25 % запаса безоружных, то боеспособность от этого безусловно понизится, т. к. в дивизии тогда будет чересчур много нежелательного праздношатающегося элемента, а эти 25 % как раз и будут этими праздношатаями. И вот почему. В дивизии сейчас некомплект 3-х линейных винтовок 383, и сегодня приказано отправить в армсклад еще 72, некомплект будет 455 винтовок, следовательно, не только для 2550 солдат 25 % запаса не будет винтовок для обучения, но и в ротах будут безоружные. При отсутствии винтовок занятия вести будет невозможно, а если они и будут, то будут непроизводительны. Кроме того, ведь необходимо будет 2550 солдат в виде безоружного пополнения держать в порядке, для сего надо будет откомандировать не менее 30 хороших офицеров, а из чего и где их взять?! И если их взять из полков, то кто же останется?
Затем необходимо и хороших штаб-офицеров не менее двух для наблюдения, а в вверенной мне дивизии их нет, у меня 15 вакансий штаб-офицеров на 24, считая в том числе и командиров полков. А если принять во внимание отвлечение от своих прямых обязанностей лучших кадровых офицеров, участвующих все время в комитетах и съездах, где они также совершенно необходимы, то картина отсутствия обучающих офицеров станет еще более наглядной.
Таким образом, пополнение останется на произвол судьбы и будет обузой для полка и вредным элементом для роты, когда вольется в ее ряды.
В силу всего вышеизложенного, считал бы желательным пополнение исключительно из своего запасного 26-го Сибирского полка и не более 10 рот сейчас и притом хорошего качества, обученных, лучше иметь в полках поменьше, но получше, с которыми можно было бы справиться офицерам, находящимся сейчас в очень подавленном настроении.
Мое мнение было принято во внимание и я получил пополнение не более 10 рот и все довольно хорошие из 26-го запасного Сибирского полка, что помогло мне сохранить мою дивизию.
Смотр, сделанный мною парковому дивизиону
29-го последовал приказ о подчинении мне во всех отношениях 15-го Сибирского стрелкового паркового артиллерийского дивизиона (до того времени он был подчинен мне только в оперативном отношении). Я объехал по сему случаю все парки дивизиона, произвел смотры и отдал следующий приказ:
«Вследствие приказа по корпусу от 29 мая с.г. за № 112 § 1 – подчинении мне во всех отношениях 15-го Сибирского стрелкового паркового артиллерийского дивизиона, я 26-го сего мая объехал управление дивизиона, 1-й и 2-й парки и произвел смотры в означенных частях с опросом претензий и поверкой денежных сумм и отчетности.
Претензий нигде заявлено не было, денежные суммы оказались налицо и отчетность везде в порядке, кроме следующих неправильностей:
В управлении дивизиона хозяйственные суммы превышают предельную на 277 руб. 83 коп. В 1-м парке излишек хозяйственных против нормы 3886 руб. 13 коп. – эти суммы подлежат сдаче в военный фонд.
1) Управление паркового дивизиона.
Команда управления представлены была хорошо, помещение для членов команды и канцелярии вполне удовлетворяют своему назначению.
2) 1-й парк – представился в отличном виде, вид солдат не оставляет желать лучшего. Выводка лошадей произвела на меня самое лучшее впечатление, лошади очень хорошего вида, несмотря на фуражный кризис, ковка также очень хороша, только один взвод еще не перекован, но и в этом взводе копыта не запущены, удовлетворительны. Учебная кузница функционирует, кузнецы-мастера производят очень хорошее впечатление. Командующий парком в курсе всех дел. Зарядные ящики, патронные двуколки – все в полном порядке, расположены и укрыты от аэропланов хорошо. Все ящики и двуколки имеют замки и наполненные боевыми припасами на запоре. Одним словом везде видна и чувствуется заботливая рука командующего парком поручика Шенфельда [711] и дружная работа всех чинов парка.
711
…Шенфельд, в 1917 – поручик, командующий 1-м парком 15-го Сибирского стрелкового паркового артиллерийского дивизиона.