Воспоминания (1915–1917). Том 3
Шрифт:
3) К сожалению не могу того же самого сказать про 2-й парк. <…> При выводке лошадей приходилось по несколько раз повторять, чтобы держали дистанцию… и т. д. Ковка очень плоха, копыта запущены до преступности. На патронных двуколках, наполненных патронами, замков не было, мастерские, кроме шорной не удовлетворяют своему назначению. Предлагаю командиру дивизиона, полковнику Васильеву [712] обратить внимание на все мои замечания и потребовать устранения указанных недостатков».
712
…Васильев Алексей Васильевич, в 1917 – полковник, командир 15-го Сибирского стрелкового паркового артиллерийского дивизиона.
В этом же приказе в отделе политическом я объявил ряд
«…С открытием действий комитета дивизии президиум его и постоянная комиссия из трех представителей на основании § 22 положения о комитетах дивизии должны находиться при штабе дивизии. Вр. и. д. начальника штаба озаботиться устройством их возможно удобнее и оказать всякое содействие к облегчению работы президиума, но конечно, без ущерба для работы штаба».
<…>
Результаты выборов в дивизионный комитет доставили мне удовлетворение – работать с ними можно было, секретарь комитета фельдфебель пулеметной команды Кольта Розенберг [713] оказался весьма пригодным для работы в комитете и очень толковым.
713
…Розенберг, в 1917 – фельдфебель пулеметной команды «Кольта», член дивизионного комитета.
31 мая состоялось второе заседание окончательно сформированного комитета дивизии, на котором делегации посланной в 26-й запасный Сибирский полк, пополнявший нашу дивизию поручено было обратиться к полку со следующим приветствием от дивизии:
«Товарищи офицеры и солдаты!
15-я Сибирская стрелковая дивизия шлет вам, как источнику сил, пополняющему наш редеющий состав, свой задушевный горячий привет. Товарищи, помогите нам в нашей трудной работе. Мы считаем долгом заявить вам о своем твердом и неуклонном решении отстаивать грудью Родину и добытую свободу до почетного мира всеми средствами от активной обороны до решительного наступления.
<…>
Влейте в наши ряды живую, здоровую силу, многие из нас за три года войны утомились душой и телом. Наши ряды ежедневно тают – необходимо пополнение. Непосильна становится наша работа за спасение свободной Родины.
Отбросьте все страхи и личные выгоды тыловой жизни; помните, что вы сыны свободной России и во имя свободы вы должны, вы обязаны придти помочь нам защищать Родину от самого главного опасного врага, нашу будущую демократическую Республику.
Да здравствует свободный русский народ!»
В этот день получена была следующая телеграмма:
«22 мая 1917 г.
Телеграмма начальника штаба 2-й армии
Наштазап телеграфирует, что Чрезвычайная следственная комиссия [714] просит командировать при первой возможности начдива 15-й Сибирской стрелковой дивизии генерал-лейтенанта Джунковского в Петроград для допроса по делам министерства внутренних дел. Командир приказал теперь же командировать генерал-лейтенанта Джунковского, и время его отъезда, а также кому будет сдано временно командование дивизией, донести Геруа [715] ».
714
…Чрезвычайная следственная комиссия – чрезвычайный следственный орган, учрежденный 17.03.1917 Временным правительством для расследования деятельности должностных лиц царского режима, действовавший до октября 1917. За время работы было произведено 88 опросов и допрошено 59 лиц, как из числа царских министров, генералов и сановников, находящихся в заключении в Петропавловской крепости, так и приглашенных для дачи показаний.
715
…Геруа Александр Владимирович (1870–1944), генерал-лейтенант (1917). С 25.01.1915 – генерал-квартирмейстер штаба 5-й, затем 12-й армии, с 10.10.1915 – командующий 38-й пех. дивизией, с 31.10.1916 по 07.07.1917 – и.д. начальника штаба 2-й армии, позднее – начальник Балтийского сухопутного отряда, командир 18-го армейского корпуса. С декабря 1917 – в РККА, одновременно занимался нелегальной работой против красных. С июня 1918 – участник Белого движения. С 1920 в эмиграции в Румынии, в 1944 вывезен в СССР.
Моя командировка в Петроград в Чрезвычайную комиссию и мой отъезд
Более чем неприятно поразило меня это известие, оно и на весь штаб произвело какое-то удручающее впечатление. Все были уверены, что я уже не вернусь и что по приезде в Петроград меня арестуют и присоединят к арестованным уже и находившимся в крепости министрам. Мне это не думалось, но все же я не без тревоги покидал свою дивизию. Мне жаль было ее оставлять, и я боялся за ее будущее, если меня надолго задержат в Петрограде. Буйвид был очень дельный и хороший служака, но у него не было необходимости авторитета. К тому же и начальника штаба не было.
На другой день я выехал в Петроград. Все чины штаба, весь комитет дивизии в полном составе собрался меня проводить, напутствуя меня самыми задушевными пожеланиями и просьбами скорее вернуться.
В Минске я заехал к главнокомандующему генералу Гурко, настроение там было безотрадное, хотя Гурко бодрился и не падал духом. Дружески поговорив с ним, я прямым поездом выехал в Петроград. Оказалось, что в одно время со мной в Минске была и моя сестра с племянницей; они не успели получить мою депешу и выехали ко мне, чтобы меня навестить. Случайно встретив уполномоченного от Красного Креста, они узнали от него, что я экстренно накануне выехал в Петроград и поспешили вернуться.
Уход генерала Алексеева и назначение Брусилова Верховным главнокомандующим
В Минске я узнал об уходе Алексеева с поста Верховного главнокомандующего и о замене его Брусиловым [716] , это была не находка, слава Брусилова была дутая, никаких достоинств за ним не было, он был лакеем до мозга костей и среди настоящих честных военных он уважением не пользовался.
Приехав в Могилев, как мне передавали, он сразу принял тон по отношению к Могилевскому совету рабочих депутатов заискивающий и держал себя без должного достоинства. Говорили даже, что он, будучи встречен на вокзале почетным караулом от Георгиевского батальона [717] , подойдя к выстроенной роте, державшей ружья «на караул», и поздоровавшись с ней, обходя фронт перездоровался будто бы за руку с каждым солдатом караула, что было совершенно неуместно и произвело более чем странное впечатление. Вступив в должность, он обратился к армиям со следующим приказом:
716
…Брусилов Алексей Алексеевич (1853–1926), генерал от кавалерии (1912), генерал-адъютант (1915). С 28.07.1914 – командующий 8-й армию, с 17.03.1916 – главнокомандующий Юго-Западным фронтом, с 22.05. по 19.07.1917 – Верховный главнокомандующий. С 1920 – на службе в РККА, главный инспектор кавалерии РККА.
717
…Георгиевского батальона… – имеется в виду батальон, созданный 01.02.1916 для охраны Ставки Верховного главнокомандующего и переименованный в «Георгиевский батальон для охраны Ставки…» (08.07.1916). Батальон укомплектовывался только георгиевскими кавалерами.
«Я назначен Временным правительством Верховным главнокомандующим и смело без колебания принимаю на себя этот пост служения народу для выполнения поставленной народом цели довести нашего врага до согласия заключить с нами и нашими союзниками почетный для нас и справедливый для всех мир на условиях, установленных Временным правительством в полном согласии со всеми представителями народа. <…>
Великая русская революция повелительно требует от нас великих ратных подвигов, чтобы закрепить ими нашу свободу, чтобы земля и воля действительно достались русскому народу и чтобы великая свободная Россия, поборов вместе с нашими союзниками германский милитаризм, могла свободно, спокойно и устойчиво развиваться и посвящать все свои силы и средства не на вооружение и борьбу с соседями, а на долгую мирную счастливую жизнь.
Дорогие боевые товарищи генералы, офицеры и солдаты, помните, что в единении сила, помните, что мы все равные граждане, воины единой революционной армии свободной России, обязаны соединиться в воистину единое целое и несокрушимое крепкое тело, помните, что для этого требуется железная дисциплина, сковывающая свободных граждан на новых началах сознания каждым из нас своего долга перед родиной, помните, что без этого не может быть победы, а следовательно не дождаться нам иначе и почетного мира только могущего нам дать свободу и счастье и в сознании необходимости и неизбежности самоотверженного служения на благо наших отцов, матерей, сестер и детей, нашего имущества и главное завоевание права невозбранно пользоваться благами нашей революции.