Воспоминания Элизабет Франкенштейн
Шрифт:
Церемония произойдет в замке; совершит ее Шарль. Празднество, которое последует за нею, будет счастливейшим днем для этого печального дома за многие годы. Ради здоровья Виктора отец желает, чтобы мы отправились в долгое путешествие. Отец умирает; он хочет, чтобы нас не было в час его смерти. Он желает нам счастья, а не скорби. Сразу после полудня мы отбываем на пристань, чтобы, переправившись через Женевское озеро, держать путь на виллу на озере Комо, которую отец оставил мне в числе прочего наследства. Нашу брачную ночь мы с Виктором проведем в Эвиане, в гостинице, откуда открывается величественный вид и на отроги Юры, и на Монблан.
С каждой ночью я сплю все беспокойней. Даже не сплю, а лежу в каком-то полузабытьи. Лауданум больше не помогает; мне слышатся звуки… странный гром где-то за горами…
Спала дурно. Ветреный, прохладный день. Ночью вновь слышался шум. Не просто шум — беспорядочный грохот, похожий на грохот пушек; но никаких слухов о том, чтобы поблизости шли бои. Шум поднял меня с постели в поисках его причины. Кажется, что он раздается с неба. Гляжу в окно, но в природе все тихо, даже ветерка нет. За завтраком спрашиваю, слышали ль другие; все говорят, что не слышали.
Этим утром неприятный запах в воздухе: будто ламповая гарь, только резче, — и снаружи чувствуется сильней, нежели в доме. Наверное, горят камфарные деревья…
Встаю поздно, чувствую себя разбитой, словно бродила с сумерек до рассвета.
Ночью вновь не смогла уснуть. Голова беспрестанно кружилась. Если б время было рекой, не уносило б оно нас с большей легкостию вперед, нежели назад?Не знаю, зачем трачу время на подобные мысли.
И опять ужасный грохот, словно что-то свалилось с неба на крышу… скрежещущий звук металла, как сотни плотницких пил, только с невероятно огромными зубьями. Если б металл мог кричать, то, наверное, кричал бы таким голосом. Железным голосом. Подхожу к окну, смотрю. Звезд нет. Вместо них числа. Все небо исписано сияющими числами.
Если б время было рекой…
«Книга природы написана числами», как сказал отец. Но звезды куда красивей.
Слышу, часы в замке пробили дважды: раз и, в отдалении, второй. Возвращаюсь в спальню, ложусь и начинаю плакать, зная, что звезды отняли навсегда.
Ядолжна попытаться
. . . [59]
Виктор вернул мне миниатюру с моим портретом, который матушка нарисовала на смертном одре. «Я хочу изобразить тебя гордой и сильной, — сказала она, — женщиной независимой, хозяйкой самой себе».
Думаю, матушка была пророчицей. Думаю, она увидела смерть мира.
Я больше не та женщина, какой она видела меня. Не Элизабет. Я Лилит, первая, кто пострадала через Мужчину.
59
Здесь страница оборвана, — Р. У.
Гнетущее утро. Мучительно болит голова. Долго лежу в постели. Мне виделись огромные предметы, летевшие по небу; это они издают все эти звуки. Не птицы, а неживые предметы, скользящие в воздухе. Громадные и металлические. Мне попадались рисунки воздушных шаров; но это что-то совершенно другое. Вот что я видела — [60]
Когда начинаю вспоминать увиденное прошлой ночью, это не похоже на воспоминание сна. Не думаю, что я спала. Я не спала, но это не могло быть в реальности. Ни сон, ни реальность. Голова кружится, кружится.
60
В этом месте помещен странный рисунок: разнообразные числа, среди которых плавают мириады крестов нескладной формы. Нет никакого разъяснения, что это могло бы означать. — Р. У.
Приезжает Франсина. Болтаем о моем приданом; я должна буду надеть матушкину фату и свадебное платье. Все это мне малоинтересно. Франсина говорит, что я неважно выгляжу; она беспокоится за меня. «Ты правильно решила, — убеждает она меня, — Ты сделаешь Виктора счастливым, а он сделает счастливой тебя». Я спрашиваю: упоминал ли когда-либо Шарль в своих проповедях «громкий голос, как бы трубный»? [61] Спрашиваю: что такое эта «труба»? Она не может ничего сказать. Спрашиваю: как святой Иоанн сказал бы о часах, будь ему такое откровение? Как он сказал бы о паровом двигателе? Как сказал бы о телескопе синьора Галилея?
61
Откровение от Иоанна, 1,1.
С тех пор как я узнала Адама, я брежу. Но где пребывает наш ум, когда мы сходим с ума? Так однажды спросила Серафина. Не могу вспомнить, как она сама ответила на свой вопрос. Где сейчас мой ум?
Просыпаюсь прошлой ночью и понимаю, что летаю над Юрой, подобно птице. Я могу видеть сквозьземлю. Я вижу под землей огромное кольцо огня. Людей в середине подземного огненного круга, лихорадочно работающих, как тролли. Не шахтеров, нет, они не шахтеры. И светят им не шахтерские лампы, не свечи. Они подожгли землю изнутри. Она сияет огненными красками. Воздух вокруг потрескивает. Воздух насыщен электричеством, оно обжигает мне кожу. Электричество вырвалось в мир! Оно повсюду. Спрашиваю, что делают эти люди, над чем трудятся в тысяче футов под землей. Голос отвечает: «Ищут философский камень». Звучит другой голос: «Они знают имена всех вещей». Следом третий голос: «Они разрушают мир».
Озираюсь. Все, кого вижу, похожи на Виктора.
Это не сон. Я больше не сплю. Не сплю. Не могу спать [62] .
Я надену матушкину фату; согласна. Я выйду замуж, но союзу не быть. Виктор убил Одну; теперь очередь Второй, не иначе. А в промежутке между Двумя будет борьба, пока сильный не убьет кроткого.
И посреди престола четыре животных. И первое животное было подобно Виктору. И второе животное было подобно Виктору. И третье животное было подобно Виктору. И четвертое животное было подобно Виктору. И голос, как бы трубный, взывал: «Камень найден. И имя ему Нескончаемый Раздор и Вечная Смерть» [63] .
62
Нижняя половина следующей страницы оторвана. Сохранившаяся часть рисунка представляет собой бессмысленный набор беспорядочных линий. — Р. У.
63
Следующие три страницы густо исписаны, но по большей части не поддаются прочтению. Тут же встречаются алхимические знаки, несколько порнографических рисунков, а также рисунков неизвестных лиц и фантастических животных. Единственное, что ясно прочитывается, это список колен израилевых. В нем содержится несколько ошибочных дополнений. Например: «Колено Виктора Скальпелева» и «Колено Исаака Королевской золотой медали (т. е. Ньютона. — В. М.)». — Р. У.
Сплю беспокойно. Трижды прибегаю к помощи моего спасителя. Но все напрасно; мысли не дают спать. Что-то происходит под горами. Кажется, они рушатся. Вчера ночью видела, как в них появилась огромная трещина, из которой вырывались свет огня и звук разваливающегося мира. Утром — никаких следов. Горы не впускают захватчиков. Захватчики прорыли туннели под горами. Завтра должна быть свадьба.
Самая худшая из ночей, небо наполнено воплями металлов, Серафина рассказывала, как металлы мучаются в огне, как они вопят! Голос железа говорит об агонии металлов. Металлы не хотят служить нам. Когда-нибудь они восстанут против нас.