Воспоминания и размышления о давно прошедшем

Болибрух Андрей Андреевич

Вечерние облака

По небу плывут отпечатки столетий, А время — летнее, а воздух — летний, А век — двадцатый, но надо ж случиться: Плывут рептилии, первоптицы. Наверно, в зеркале небосвода Себя рассматривает природа И хочет сгладить морщины столетий, Ведь время — летнее, ведь воздух — летний! Но видно — осень. Но скоро осень. Наверно, это она наносит Узоры древних воспоминаний На небосвода тугие ткани.

* * *

Легкий танец пурги, Круги Ошалевшей со сна метели. Поцелуи

твои на теле Обжигающие — легки. Поцелуи твои — холодны, Поцелуи твои растают, Словно снежных пушинок стая, Отойдут, переселятся в сны. Сны приснятся — все опресняется — Только раз я твое дыханье Уловлю в этих снах; пасхальной Им весны не видать: проясняется На душе ни рано, ни поздно. А пока что — морозный воздух, А пока — только танец вьюги На лице твоем, на ресницах. Это кончится, прояснится, Снова станет воздух упругим, Опьяняющим — как всегда. И пойдут дни за днями, года Друг за другом засеменят. Только это все без меня. 16.10.1971. ВГБИЛ

* * *

Осень (сонет)

Стон осени еще в ушах стоит. Он был сначала стаей журавлиной. Вонзаясь в небо журавлиным клином, Он был, казалось, с этой стаей слит. Затем он лег на сырость темных плит, Листвой опавшей на асфальт Неглинной, И резкий крик сменился нотой длинной, В которой крик не кончился, но спит. И с чистой нотой тихого страданья Осеннее природы увяданье Напоминало погруженье в сон. Но сон звучал, и я в изнеможеньи Избавиться хотел от наважденья. Но время шло, и не кончался он. 28.11.1971. Покровка.

* * *

Грусть рябая — Гроздь рябины. Значит, осень. Значит, в спины Шепот листьев — богомолок. Значит, холод. Холод колок, Холод тысячью иголок Руки жалит. Ветер сносит. Значит, осень. Сердце сжали Темные веревки просек — Осень. 28.11.1971. Покровка.

* * *

Все плыло и качалось, и сам старый год, Отражаясь в зернистых икринках канала, Уплывал и качался, и времени плот Ударяло о дни, о секунды трепало. Все плыло и качалось в кривых зеркалах, Уходящего года смещались понятья; И фигурки влюбленных на темных углах Превращались в кровавого цвета распятья. Все плыло и качалось, и времени ход Подтверждал неизбежность такого финала, Отражаясь в зернистых икринках канала Как разбитый, истрепанный бурями плот. 26.01.1972. Москва.

* * *

Весна (сонет)

Такая тихая весна. И даже музыка капели Меня волнует еле-еле, Сквозь сон едва-едва слышна. Грудная клетка не тесна, И беспричинное веселье Не бьется теплой жилкой в теле — Моя душа во власти сна. Во власти долгой зимней спячки Увяли чувства и мечты — Они в руках у нищеты. Моля у разума подачки, Они то пляшут, как собачки, То тянут жалкие персты. 14.03.1972. Покровка, Новая

* * *

Крыша

Рыжая,

ржавая крыша Видом не вышла. Кто посещает старую крышу? Птицы да мыши. Был и у крыши Солнечный блеск, Да весь вышел. Новые крыши Красивей, стройней, выше. Вечером с крыши Кошачий концерт слышен. Слушает старая крыша И чуть дышит. И засыпает под крики котов крыша, Диких, облезлых и точно таких же рыжих. 15.10.1972. Покровка.

* * *

Осень

Пора листопада. Не надо ступать Подошвою грубой по листьям, Не надо, Смеясь, нарушать тишину листопада И эхо тревожить опять и опять. Пусть чуть шелестит, тихо жалуясь, прядь Усталой березы, пусть чувство утраты На миг овладеет тобою, не надо В смятеньи поспешном его прогонять. О чем эта боль? Нет, тебе не понять. Казалось, всего на одно лишь мгновенье Ты слился душою с душою растенья, Но боль прицепилась, ее не унять. И тихо бредя вдоль разбухшего устья, Ее окрестишь ты «осеннею грустью». 1. 12.1972. Некрасовка

* * *

Летний дождь (сонет)

Сначала вздрогнет и заплачет, Чего-то испугавшись, ива; И дождь пригоршней чернослива Запустит в маленькую дачу. Затем, чуть подождав, проскачет Скороговоркой, торопливо, Веселый и нетерпеливый Полк первых пропыленных капель. И только после, в вышине Разрежет молнией полнеба, Пригнет к протопленной земле Намокшие колосья хлеба. И ливень, нудный и унылый, Запричитает с новой силой. 25.10.1974. Новая

* * *

Здесь зелень до небес. Здесь часто по утрам, Запутавшись в непроходимой чаще Дремучих зарослей из клевера и трав, Израненное солнце тихо плачет. И капельки росы — лишь пот смахнёт палач — Ложатся на траву, на лезвия осоки Под похоронный комариный плач, Под солнца обескровленного вздохи. Май 1974. ВГБИЛ

* * *

И твердишь ты мне раз за разом Все одно и то же: что «разум И любовь» — это только фраза, Что любовь — это просто проза, И глядишь на меня с вопросом В своих синих с отливом росным. В твоих синих с отливом пресный И ненужный мой мир надтреснут. Все в одном, одном твоем взгляде, Взгляде юном, порочном взгляде! Губы в модной блестят помаде, И пальто по последней моде. Твое тело желанье сводит, В твоих синих усмешка бродит, И стоишь, как в гриппозном бреде У порога своей передней. Мир свернулся, зарылся в платье, Лег клубком у твоей кровати, Как собака в ночной дремоте, Взвыв на ржавой протяжной ноте. И опять ты мне раз за разом Об одном и том же, что «разум И любовь» — это только фраза, Что любовь — это просто проза, И глядишь на меня с вопросом. 11.10.1970. Покровка