Восстание Персеполиса
Шрифт:
И все же, он задавался вопросом, многие ли из тех, мимо кого он прошел, счастливы были бы увидеть его мертвым. Он подумал, смогла бы девушка с лицом в форме сердца, выстрелить в него, если бы у нее появилась такая возможность. В этом нельзя было быть уверенным. Абсолютной уверенности не существовало вообще. Во всяком случае, не существовало ни одного пути, кроме...
В конце барабана они оставили спиновую гравитацию позади. Десантники изящно организовали защитную формацию в виде звезды, с ним в центре. Он видел образы последствий террористической атаки - искривленного металла, и разрушенной керамики. Хлопья карбоновой сетки, плавающих в воздухе, как черный снег. Первое, что поразило его при проходе сквозь это пространство, была вонь. Сварочных горелок, жженой смазки, сгоревшей проводки, горький оттенок привкуса истощенных средств пожаротушения.
Они сделали это со своей станцией, просто чтобы разозлить меня, подумал он. А потом: Нет, не с их станцией. С моей. Это больше, чем что-либо другое, доказывало, что им нельзя доверить ее будущее. Это моя станция.
Они миновали толпу людей, ожидающих разрешения посетить свои корабли, - десантники готовы были упредить любые признаки насилия, а потому, проходя мимо, они не увидели ничего большего, чем хмурые взгляды. На причале охранники держали Холдена в воздушном шлюзе, предполагая, что Сингх захочет посмотреть на заключенного, прежде чем тот будет отправлен. В невесомости Холден выглядел моложе. Линии в его лице смягчились, волосы растрепались на голове. Он мог разглядеть, как этот мужчина выглядел, когда был еще мальчиком.
Сингх кивнул.
– Губернатор, - сказал Холден. Он сказал это достаточно вежливо для того, чтобы стало ясно, что он испытывает нетерпение, но при этом не желает нарываться на какие-либо неприятности.
– Капитан Холден. Я желаю вам безопасного путешествия.
– Спасибо.
– Лакония - прекрасное место.
– Не уверен, что увижу ее красивые части, но я всегда открыт для приятных сюрпризов.
– Если вы будете сотрудничать с высоким консулом, к вам будут относиться хорошо, - сказал Сингх.
– Мы - люди чести. Независимо от того, что вы думаете, мы никогда не были вашими врагами.
– Хорошо.
– Улыбка Холдена была утомленной. "Все это херня, но я слишком устал, чтобы спорить."
Сингх кивнул, и охранники увели заключенного. Шлюз за ними закрылся.
Пятнадцать минут спустя, Обгоняющий Свет покинул причал, и ускорился по направлению к кольцу Лаконии, унося на борту Холдена.
Сингх слушал отчет Оверстрита в офисе безопасности, а не в своем собственном. Стены здесь были нейтрального серо-зеленого цвета, что полностью соответствовало обстановке. Единственными украшениями были маленький горшок с папоротником, и небольшая каллиграфия в рамке, выполненная в золотых, черных и красных цветах, в которой были перечислены Девять Моральных Принципов консула.
Сам Оверстрит сидел за своим столом с такой физической твердостью, что казалось, что он просто там вырос. Сингх стоял, глядя на мужчину сверху вниз, вместо того, чтобы занять место, и принять позу посетителя. Возможно, это и офис Оверстрита, но вся станция вокруг была станцией Сингха.
– Я ожидаю волнений после прихода новостей из Солнечной системы, - говорил Оверстрит.
– Люди не любят видеть, как их команда проигрывает. Я попытаюсь упредить это. Перенаправить их гнев на что-нибудь, что мы можем контролировать. Не позволить этому превратиться во что-то, что может набрать силу.
– Это разумно. Вы наблюдаете какую-нибудь реакцию на новости о том, что подполье потеряло свои укрытия?
– Не в масштабах основного населения, нет. Но это много значит для сотрудников силовых структур. Мы знали, что подполье где-то здесь, но в самом деле обнаружить базу и обезвредить ее? Это большой шаг вперед. Без физически отделенного пространства террористам станет сложнее координировать свои действия. Также это позволило нам перейти к следующей фазе. Идентификации.
– Многих вы уже опознали?
– спросил Сингх.
Оверстрит развел свои тяжелые руки.
– Пятнадцать наверняка. Может, двадцать. Нельзя недооценивать уровень внутреннего разложения среди местного населения. Моя лучшая оценка состоит в том, что по крайней мере треть действующего персонала, по крайней мере, открыта для предложений по работе против нас.
Сингх дал этой оценке немного устаканиться, наблюдая, как его возмущение неблагодарностью и высокомерием местных жителей вспыхивает, словно в отдалении от него самого. Когда в нем появилась уверенность, что он не станет изрыгать проклятия, он заговорил.
– Это неприемлемо, - сказал Сингх.
– Изменение этой ситуации должно стать главным приоритетом.
– Это не значит что я с этим мирюсь. Просто сообщаю о позиции, на которой мы находимся. Я запланировал двойные и тройные проверки, случайные аудиты, любые внутренние процедуры безопасности, которые возможно, но мы будем продолжать сталкиваться с этим, пока снова не откроется регулярная коммерция. Как только мы получим возможность нанести урон старой гвардии, я ожидаю, что проблемы начнут исчезать. Смоем плохое, и привнесем новое. Как-то так.
Сингх издал небольшой звук в подтверждение, который не нес ни одобрительной, ни осуждающей окраски.
– Атака на доки привела нас к их гнезду, - сказал Оверстрит.
– Но даже здесь, честно говоря, я уверен, не вся информация достигла нас по командной цепочке.
– И каково текущее состояние расследования?
Взгляд Оверстрита, его глаз цвета льда, переместился в сторону.
– Разрешить говорить начистоту, Губернатор?
– Разрешаю.
– Было бы куда лучше, если бы вы не отправили мой лучший ресурс домой. Холден занимал центральное место в заговоре. Этот человек - убийца. И я все еще не полностью уверен, что являлось целью атаки.
– Повредить Шторм, пока он все еще находится в доке, - сказал Сингх.
– Возможно, - сказал Оверстрит.
– Но зачем? Как часть подготовки к чему-то? Или это должно было ухудшить подачу кислорода, и заставить нас открыть транзит, прежде чем мы будем готовы? Или они хотели уничтожить защищенный сервер коммуникации, или вторичное хранилище энергии, или один из восьми складов, которые опустошило взрывом? Или это был просто пропагандистский шаг, чтобы выставить законы Лаконии в слабом свете? Или спровоцировать усиление репрессий, для привлечения новых боевиков?