Восстание Персеполиса

Кори Джеймс

– Сколько их?

– Двадцать один.

Наоми кивнула. Двадцать один корабль, пришвартованный к Медине и ожидающий шанса загрузиться и вылететь. Это было больше, чем она надеялась. И так же это было достаточное количество, чтобы создать некоторые проблемы.

– Мне не нравится, когда много людей знает, что происходит.

– Это риск, - сказал Саба, словно соглашаясь с чем-то, сказанным ею.
– Как это повлияет на наше время?

– Если ты не против, чтобы половина из них пропала в процессе, мы можем управиться довольно быстро, - сказала Наоми, более резко, чем предполагала. Она покачала головой, извиняясь, но Саба проигнорировал и резкость, и сожаление по ее поводу.

– Скажем, все пройдет гладко. Все уйдут через врата безопасно и без осложнений. Как это будет?

– Я не смогу узнать, пока не посмотрю на профили кораблей. Масса, тип приводов, груз. Все это изменит ситуацию.

– Приблизительно.

– Сотня минут. По осторожной оценке. Возможно, я найду способ уменьшить это время.

Девушка у прилавка проскочила мимо, подлив свежий чай в их стаканы. Крошечные кусочки листьев мяты закрутились в красноватом янтаре. Наоми сделала глоток, а Саба нахмурился.

– Это долгое время, пока глаза станции должны оставаться слепыми. И большие потери, если они найдут способ исправить это.

– Правда, - согласилась Наоми.

Саба почесал подбородок тыльной стороной ладони. Если бы они когда-нибудь играли в покер вместе, она бы запомнила такой жест. Красноречивый.

– Твой техник. Которая ломает систему?

– Кларисса.

– Она, да. Если она не сделает того, что должна, или не сделает это хорошо, все на этих кораблях умрут, потому что доверились мне. Не сочти за неуважение, но я скажу. Не уверен, что она подходит.

– Кларисса знает, что делает, - сказала Наоми.
– Она умна, она обучена, и она знает эту станцию. Однажды она уже сломала ее.

– Она тощая, как провод, - сказал Саба.
– Я мог бы сдуть ее свистом.

Он сказал это без юмора.

– Я доверю ей свою жизнь, - сказала Наоми.
– Без колебаний.

– Ты просишь меня доверить ей больше, - сказал Саба.
– Но я не могу. Не потому, что она чего-то не знает, или ей не хватит воли, или она не достойна доверия. Но честно между нами, сестра. Взвалить нас всех на одну эту девушку, которой место в больнице? Это не благоразумие.

– Полагаю, ты меня о чем-то просишь.

– Иди с ней, - сказал Саба.
– Оставь тюремную работу мне и моим. Мы сделаем это. Ты поддержишь свою команду.

Наоми помотала головой.

– Тюрьма моя, - сказала она.
– Кларисса сделает все, что нужно. У нее уже есть поддержка. Джордао. Человек Катрии. Разве ты не доверяешь ему?

– Я не доверяю никому, - сказал Саба.
– Ни ему, ни ей, ни тебе. Но я работаю с тем, с чем мне нужно работать, и я знаю, что ты не собираешься бежать, если все пойдет по суровому варианту. Может быть, люди Катрии побегут, а может быть нет. Ты точно не побежишь. И... сенсоры важнее тюрьмы. Если мы провалим этап с тюрьмой, мы потеряем только заключенных, понимаешь?

Он был прав, и она это знала. Вручить успех или провал миссии в руки больной, хрупкой женщины, какой бы компетентной она ни была, и не предоставить ей поддержку для решения возникающих проблем, было плохим решением. Но в своем воображении Наоми видела буквы из своего плана все так же четко, как если бы читала их заново. СПАСТИ ДЖИМА. Она покачала головой.

– Тюрьма моя. Сенсорные массивы - её. Это не будет проблемой.

Саба вздохнул, когда музыка сменила тональность и темп. Голос человека, рычащий, как сломанный подшипник, сетовал на собственные неудачи на сочетании хинди и испанского, и она почти могла понять текст. Она смотрела Сабе в глаза, пока тот не отвернулся.

– Тогда идем по графику. Там данные всех кораблей. Но надо посмотреть быстро. Нам нужно распространить данные вручную, прежде чем мы спустим курок.

– Два часа, - сказала Наоми.
– И я буду готова.

Пошел час, и от Бобби все еще не было вестей. Не было возможности узнать, как она. Они ждали в их апартаментах, с дверями открытыми в их маленький общий коридор. Амос стоял в туалете, прислонившись к раковине, и скрестив руки. Алекс сидел в дверях своей комнаты. Кларисса растянулась на полу, как скучающий подросток, ожидающий часа, в который начнется настоящая жизнь. Ее кожа была неестественно гладкой и тугой. Это поддерживало иллюзию. Наоми сидела на своей койке, с ручным терминалом на коленях, и подбивала расписание полетов, пока они переговаривались.

– Я не знаю, - говорил Алекс.
– В смысле, конечно, есть риск, что с другой стороны врат могут быть ожидающие суда. Может там какая-нибудь очередь из желающих добраться до Медины, когда они будут уверены, что их не подстрелят. Но если мы смотрим только на двадцать один корабль?

– Я смотрю только на один - сказал Амос.

– Итак, допустим, двести кораблей ждут, чтобы пройти, - сказала Кларисса, игнорируя его.
– Правдоподобие зашкаливает, но какого черта, да? Это одиннадцать сотен ворот, возле которых никто никого нет достаточно близко, чтобы нормально посмотреть на того, кто оттуда выходит. И остается пятнадцатипроцентный шанс с кем-нибудь встретиться.

– Так много?
– спросил Алекс.
– Ты уверена? Я думал, будет меньше.

Наоми просматривала данные, которые ей дал Саба. Старый Банком, транспортное судно последнего поколения с мощным приводом Эпштейна и грузовым отсеком, набитым очищенным титаном. Обгоняющий Свет, яхта, устаревшая на три поколения, трофей полуправительственной курьерской службы. Розовый Крест, восстановленный корабль георазведки, с пятью предыдущими владельцами и двигателем, через который просачивалось достаточно радиации, чтобы на ней можно было готовить. Хань Юй, судно с частным владением, с разрешением на перемещение переселенцев в колониальные миры.

У каждого корабля были свои спецификации, и свои ограничения. И каждый из них повлиял бы на врата, через которые проходил, и они могли заставить корабль, проходящий следом, исчезнуть, превратившись в то, во что превращались все уходящие навсегда корабли. Наоми знала кривую так же хорошо, как она знала свое имя, а система ручного терминала - со всеми ее ограничениями - обладала достаточной вычислительной мощностью для расчетов. Написать программу для взвешивания всех переменных, оценки каждого корабля, и создания модели лучших скоростей, было не сложно, но требовалось время и внимание. И того, и другого в запасе было не много.