Восстание Персеполиса
Шрифт:
– Слушай, - сказал он, - мы не оказались бы там, где мы есть, не суй я нос туда, куда ты совать нос не любишь. Я вовсе не собираюсь менять это сейчас. Но да, Бобби тревожится о тебе. Как и я. Времена у нас тут довольно опасные, и если тебе есть чем облегчить душу, лучше сейчас, чем потом.
Амос пожал плечами.
– Не, я понял. Я чуток повеселился, когда мы вляпались в тот раз. Полез в драку раньше, чем хотелось бы Бабс. Впредь попридержу коней, если ей станет легче.
– Не хотелось бы раздувать из этого проблему, - сказал Холден.
– Тогда это не проблема, - Амос снова повернулся к проводке. Он достал из кармана толстые плоскогубцы, зажал ими силовой кабель и принялся выдирать его, словно мясо краба из раковины. Выглядело очень опасно.
– Буду паинькой. Честное слово.
– Ну тогда ладно, - пробормотал Холден.
– Здорово. Рад, что поговорили.
– Обращайся, - сказал Амос.
Холден призадумался, повернулся и ушел. Бобби была права. Он не знал, что происходит в сознании Амоса, но что-то определенно было. Ему было трудно понять, как выглядела хорошая версия. И если Амос, наконец, сходит с рельсов, он понятия не имел, чем это вызвано или как это исправить.
Глава двадцать девятая
Бобби
Представители Коллектива Вольтера пришли на место встречи, словно ожидая нападения. Случись противоположная ситуация, Бобби чувствовала бы себя также. Трое шли спереди, с руками на виду, трое сзади, оглядываясь вокруг как туристы, первый раз попавшие в казино, на случай, если что-то интересное или угрожающее появится со спины, и между ними - Катрия Мендес. На ее лице было безэмоциональное спокойствие игрока в покер. Того типа, что всегда оставляют больше фишек, чем приносят. От одного ее вида, у Бобби немного запульсировала рана на щеке. Психосоматика конечно, но больно. Она зарегистрировала факт, но не позволила ему беспокоить её.
Вместе с Холденом, Саба выступил вперед и поздоровался с ними, посылая жестами улыбки, и приветствия Астеров. Он позволил им проверить себя на оружие, как своего рода элемент этикета, и Холден сделал то же самое. Старая фраза из былых дней вспомнилась Бобби: Есть АВП, и есть АВП. Сейчас такой же, как и всегда. Было немного жутковато видеть, как непринужденно мужчины и женщины Транспортного Союза снова становились преступниками. И насколько хорошо она сама, и экипаж Роси вписывались в их ряды, с их нынешними занятиями.
Амос потянул мышцы плеч, напряг шею.
– Я знаю, - сказала Бобби.
– Мне это тоже не нравится.
– Не узнаю того, носатого, - сказал Амос, кивая подбородком на телохранителя Катрии.
– С остальными, уверен, я станцевал.
Бобби рассмотрела их лица. Тот, про которого говорил Амос, располагался позади, прямо за Катрией. У него была оливковая кожа, короткие волосы и длинный нос, пару раз сломанный, и плохо вправленный. Белый шрам перечеркивал одну ноздрю, как будто кто-то разорвал ее однажды. Она была уверена, что вспомнила бы его, если бы они раньше пересекались. Про других такой уверенности не было. Катрия, конечно, и пара ее защитников впереди, казались достаточно знакомыми.
– Может, нам надо поближе с ним познакомиться, - сказала Бобби.
– Теперь ты просто флиртуешь со мной, Бабс. Классная намечается перебранка, коли все сюда приперлись пообщаться.
– Ой, всё, - сказала Бобби.
– Уж и помечтать девушке нельзя.
Подшучивание было почти обычным, но у Бобби было тяжко на душе. Все еще. Тем не менее, она была готова к дальнейшей игре. Катрия поймала ее взгляд, и кивнула. Бобби улыбнулась, - ее щека дернулась снова, сорвав корку на ране, - и вернула кивок. Это мог быть знак уважения между равными, или удар перчатками перед началом боя. Бобби подумала, что они скоро это выяснят.
Место встречи было для нее новым. Длинная, узкая комната, которая недавно была частью системы рециркуляции воды, и все еще немного пахла мокрыми растениями и сточными водами. Длиной в две своих ширины, пространство было достаточным для экипажа Роси, Сабы, и полудюжины людей из его самой надежной команды. Тех, кто уже были знакомы с планом. Это было не очень удобное место, но картография границ подполья менялась все чаще и чаще. Лаконианские оперативники находили и устраняли дыры в системном наблюдении, лишая их свободного доступа к коридорам и помещениям, которые они раньше создали. Им приходилось проводить все больше и больше времени в контролируемых общественных местах. Отчасти, потому что им была нужна разведка для осуществления ее плана. А отчасти потому, что на Медине оставалось все меньше и меньше мест, где они могли свободно поговорить.
Всю станцию патрулировали солдаты и беспилотники, разработанные для подавления собраний. Ее не беспокоили встречные люди с глазами призраков, перемещающиеся, словно палуба может сломаться под ними, не выдержав их массы. Их она понимала. Другие, те, кто смеялись, говорили или слушали музыку достаточно громко, чтобы она услышала басы, беспокоили ее больше. Они вели себя, будто находились в тюрьме под открытым небом, и с этой точки зрения, десантники, контроль над связью, и периодические комендантские часы, выглядели нормой. Из-за них они и были.
Рано или поздно, лаконианцы снова откроют сообщение через медленную зону. Может быть, тогда ей и другим разрешат вернуться на Роси, но Бобби было трудно поверить, что на корабле не будет никаких следящих устройств. У Наоми и Клариссы вероятно уйдут дни, или недели, чтобы вычистить их все, и снова сделать корабль их собственным.
И к тому времени все равно было бы слишком поздно. Каждый день, каждый час, приближали прибытие Тайфуна. И как только он пройдет ворота Лаконии, пребывание на передней линии оккупационных сил становилось на порядок более сложным. Так оптимист сказал бы слово "невозможно". Бобби чувствовала давление уходящего времени, будто смотрела на захлопывающуюся дверь, где сама она находилась с неправильной стороны. Если бы не поджимающее время, она не согласилась бы с предложением Сабы встретиться к Коллективом Вольтера. По крайней мере, не сразу после того, как она и Амос надрали им зад.
Единственное хорошее было в том, что Катрии и ее людям не давали житья те же вещи, что и Сабе, Бобби и Холдену.
– Итак, - сказала Катрия, как только необходимый ритуал обнюхивания был выполнен: - Я удивляюсь такой цивильности встречи. Я могу подумать, что тебе от меня нужно что-то, с чем ты сам не можешь справиться?
Саба улыбнулся, но дважды резко взмахнул рукой.
– Слишком много ушей, sa sa? Пойдем присядем со мной и моими, выпьем, там и поговорим, о чем мы поговорим.