Восставшие из пепла
Шрифт:
— Вышвырните отсюда этого господина! И как можно подальше! — приказал Иванко.
Стражники ворвались в приемную, схватили ошарашенного императорского родственника, утащили прочь. Иванко, подойдя к окну, перегнулся через подоконник и смотрел, что же произойдет далее. Стражники выволокли сотника на улицу, бросили на булыжник и надавали пинков. Тот, сидя, попробовал было обороняться, но кто-то окатил его из ведра водой. Сотник вскочил на ноги и под свист стражников бросился бежать. Прогрохотало брошенное вслед ему деревянное ведро. Изумленные лица замелькали в окнах домов. Так обойтись с самым доверенным человеком василевса в Филиппополе, с человеком, который держал в страхе население всей области! Этот болгарин или спятил, или на самом деле завоевал такую любовь василевса, что все ему нипочем.
Выдворенный из дома нового правителя императорский родственник стал посмешищем всего города: дети встречали его свистом и улюлюканьем,
Соглядатаи Иванко не замедлили передать ему слова бывшего сотника, севаст лишь улыбнулся.
49
Город на трех холмах — Филиппополь (Пловдив), расположенный на холмистой возвышенности на берегу Марицы. В древности город носил название Тримонциум, т. е. Трихолмье.
— Пусть уезжает.
Но хотя он и улыбнулся, сердце сосала тревога. Как отнесется ко всему этому василевс? Он прощал ему разные сумасбродства, но то было в Константинополе, до изгнания, и когда дело не касалось его родственников. А впрочем, невесело усмехнулся Иванко, будь что будет. Что бы человек ни делал, какие бы поступки ни совершал, он неуклонно приближается к своему закату. Вот оскорбленный и униженный сотник едет в Константинополь искать на него управы, может, и найдет, но жизнь его меж тем укорачивается. Когда-то Иванко стремительно приближался к болгарскому царскому скипетру, а затем к свету благоволения императора ромеев, но сейчас ему до боли ясно, что день за днем он шел к своему концу. Он растерял верных товарищей, остался один, и нет сейчас рядом ни одного настоящего друга, на плечо которого можно было бы опереться. Его родной брат где-то в Хеме, Добромир Хриз исчез в своих каменных ущельях. Нет у Иванко семьи, и не оставит он потомкам своего имени. Да, в сущности, что за имя у предателя своего народа, убийцы собственного царя? Лишь немного утешала и согревала его мысль, что есть на свете Анна, что там, в далеком Константинополе, она думает о нем…
Недавняя ночь, проведенная с дочерью василевса, не забывалась. Он до сих пор ощущал теплоту ее тела, слышал ее дыхание. Маленькая Феодора уже не существовала для него.
«Ты для меня теперь единственный!» — прошептала Анна, гордая дочь василевса, расставаясь с ним. Эти слова все звучали в его ушах. Да, он сотворит ради нее небывалое чудо. Он покажет болгарам, какого человека, какого стратига они потеряли. Милости, полученные им от василевса, ничто по сравнению с любовью Анны. Ради этой любви он совершит теперь неслыханные подвиги. Увенчанный победами, проклинаемый своими и восхваляемый чужими, но равнодушный к этой славе, он явится в Константинополь ради одного — увидеть радостный и горделивый блеск ее глаз. И тогда император поймет, что его подвиги — венок из драгоценных камней для его дочери, и он не откажет ему в ее руке.
Вот какая судьба ждет его, а он уныло размышляет о каком-то закате. Конец жизни, думай не думай, наступит. Тут Иванко не первый, не последний…
Севаст решительно взял свой меч, повесил на пояс. Во дворе его ждали телохранители. Понимая, что весь город с любопытством и нетерпением ожидает его первого появления, он велел оседлать себе самого лучшего белого коня, украсить его самой дорогой сбруей. Туман, наплывший с утра на город, рассеялся, солнце надевало золотые шапки на крыши домов. Не только люди Филиппополя, но и природа, казалось, хотела поприветствовать нового владыку города.
Проезжая по улицам, заполненным людьми, слушая приветственные крики народа, Иванко хмурился и размышлял о том, что села в окрестностях города подвергаются постоянным набегам куман. Надо будет немедленно стянуть в Филиппополь побольше войск, хорошенько подготовить их, хитроумно расставить в засадах, чтобы очередную куманскую дружину, явившуюся с разбоем, зажать в кольцо и уничтожить всех, до единого воина.
От такого первого и решительного шага, от успеха или неуспеха этой операции будет во многом зависеть его дальнейшая судьба…
Сыновья Асеня еще не подросли. Умер и его брат Петр. Калоян остался один под волчьими взглядами своих боляр и куман. Царь Асень не особенно церемонился с болярами, ограничивал их аппетиты, притеснял налогами, и они не упустили возможности расправиться с ним руками Иванко. После бегства убийцы боляре и военачальники наемного куманского войска, боясь мести его брата Петра, ставшего новым царем, поутихли. Но Петр, по натуре мягкий и нерешительный, медлил и этим погубил себя. Среди боляр созрел новый заговор. Заговорщики нашли отравителя, невзрачного человечишку из придворных виночерпиев, соблазнившегося кошелем с золотом и обещанной более высокой должностью, и царь Петр умер тихой смертью. Когда обстоятельства его смерти все-таки выяснились, Калоян тут же приказал сбросить отравителя с Лобной скалы [50] . Заговорщики были насмерть перепуганы, и многие из них сочли за благо убраться из Царевца [51] , пытаясь найти защиту у Иванко.
50
…сбросить отравителя с Лобной скалы… — В средневековой болгарской столице Тырново была высокая скала, нависавшая над рекой Янтра (Этер), с которой в XIII–XIV вв. сбрасывали государственных преступников.
51
Царевец — одна из крепостей, в комплексе составлявших средневековый город Тырново. Находилась на высоком холме над р. Янтрой. В Царевце располагался дворец болгарского царя.
Те, что остались в царской крепости, немедленно объявили бежавших единственными виновниками смерти Петра. Молодой царь Калоян понимал, что это не так, но расправиться с оставшимися при дворе заговорщиками пока был не в силах. К тому же многие из них водили крепкую дружбу с куманами, а некоторые даже породнились с ними. И ему посоветовали взять в жены куманку. Гибель двух царей — Асеня и Петра — вызвала брожение в многочисленной царской родне. Кое-кто из родственников Калояна считал себя более достойным царских отличий. В открытую об этом разглагольствовал, например, Борил, о чем не раз доверенные люди говорили Калояну, но царь не спешил дать волю своему гневу. Пребывание в Константинополе не прошло для него даром. Живя среди ромеев, он обучился их хитрости, науке владеть собой, обдумывать не только поступки, но и их последствия. Многие из боляр и военачальников могли встать на сторону Борила, склонить к этому куманов. И что тогда? Чтобы приглушить раздоры, усыпить бдительность недовольных и выиграть время, Калоян решил обвенчаться с куманкой. Он сделал это, размышляя — добро или зло принесет его женитьба народу? То, что куманы через жену будут вмешиваться теперь в дела царства — зло. Но то, что пока не пролилась кровь народная, а может, не прольется и в будущем — добро. Да и что он может сделать еще ради мира и спокойствия в такой обстановке?
Но среди родственников и боляр у молодого царя были не только завистники и враги. Племянник Слав, кажется, был ему искренним другом. Калоян поручил Славу начальство над дворцовой стражей, и тот набирал в нее молодых, смелых, сильных болгар, с крепкими, как палицы, руками, способных одним ударом опрокинуть наземь быка-трехлетка. Добромир Хриз тоже был верным человеком. Ничего, что он сейчас далеко, он хитро борется за дело болгар, где в одиночку, где с помощью их общего злейшего врага — ромеев. И среди боляр царь Калоян мог безошибочно назвать некоторых, непременно вставших бы в случае опасности на его защиту. Из них он особо выделял двоих — Белгуна и Ивана Звездицу. Их невозможно ни обмануть, ни подкупить. Но в общем-то верных людей при дворе его было мало. Куманы, стоявшие биваком у стен города, изнывали от безделья, беспробудно пьянствовали, хватали и насиловали женщин. Болгарские военачальники просили разрешения утихомирить насильников. Калоян не раз говорил с предводителем куманов Манастром, требуя унять своих людей. Хитрый и наглый куман заявлял, что все это наговоры, что его воины благородны, ни о чем подобном он и не слышал, а если узнает — немедленно примет меры. При одном таком разговоре присутствовал Иван Звездица. Когда Манастр ушел, Звездица подергал себя за бороду и сказал:
— Пора их выпроводить отсюда, царь… Они стоят у ворот города, ведут себя развязно и придают смелости твоим врагам…
— Выпроводить, но куда, болярин Иван?
— Пошли их грабить в Загорье [52] … Насколько я знаю, там сейчас Иванко распоряжается…
— Да, император отдал под его управление Филиппополь и соседние земли…
— Знал, куда послать… Сейчас все твои враги соберутся вокруг него…
— Если б только около него одного были мои враги…
52
Загорье — В XIII в. так называлась и вся территория Болгарского царства, и некоторые его области. В данном случае имеются в виду территории к югу от Хема.