Восточная война
Шрифт:
От возмущения грудь старого генерала быстро заходила взад вперед, но, боясь сболтнуть лишнего царскому фискалу, он только гневно жег его глазами. Граф точно угадал, какие мысли мелькали в его голове и миролюбиво произнес.
– Успокойся, Михаил Дмитриевич. Не доносы я на тебя строчить приехал, а исправлять огрехи, которые могут сыграть на руку врагу.
– Это какие такие огрехи! Назови!
– запальчивым петухом взвился генерал.
– Да с назначением на ответственные должности безответственных людей. Вместо Нахимова Остен-Сакена назначил, вместо Хрулева - Жабокритского. Вот и результат -
При упоминании о Севастополе лицо генерала скривилось, но Ардатов сделал вид, что не заметил этого.
– На носу новый штурм города, по всем признакам французы хотят взять Севастополь к очередной дате сражения при Ватерлоо, есть у Луи Наполеона такая страстишка. Поэтому я думаю, для пользы дела надо быструю рокировку произвести и поменять местами Нахимова и Ерофеича.
– То мне решать, кого куда ставить и назначать!
– взвился Горчаков, но теперь уже на не столь высоких тонах.
– Конечно тебе, Михаил Дмитриевич. Только тебе, но и спрос с одного тебя будет, если Севастополь падет. Моё дело маленькое, я только предупредил, а уж решать тебе, - многозначительным тоном произнес Ардатов, и генерал сразу осел. Судьба светлейшего князя Меньшикова, отправленного государем в отставку из-за неудач под Севастополем, ярким примером замаячила перед глазами Горчакова.
Видя, что его стрела попала точно в цель и собеседник смущен и растерян, граф немедленно поспешил прийти к нему на помощь с готовым решением.
– Ты, Михаил Дмитриевич, утверди предложенные мною назначения, и я с ними в Севастополь тотчас уеду. Если отстоим город, я за тебя перед государем похвальное слово замолвлю. Это я тебе как перед богом обещаю. А возьмет враг город, так ты на меня мертвого все спишешь, поскольку живым из Севастополя я не уйду.
Услышав столь необычное предложение из уст царского посланника, Горчаков вначале с опаской глядел на графа из-под стекол очков, а затем спросил с недоверием.
– Слово?
– Слово, Михаил Дмитриевич. Ведь ты знаешь, что я своего брата, боевого генерала, никогда не подставлял.
Горчаков ещё некоторое время обдумывал предложение Ардатова, толи стараясь найти скрытый подвох, толи придумать что-то свое, но, так ничего не придумав, махнул рукой и произнес.
– Ну, коли так, тогда я согласен, Михаил Павлович, но только если что, ты уж не взыщи.
– Договорились!
– сказал граф.
– Сейчас кликну секретаря, напишем приказ, и я поеду.
– Что же, даже не отобедаешь?
– удивился Горчаков, но Ардатов был неумолим. Сейчас же на его зов явился секретарь, через двадцать минут приказ о смене Остен-Сакена на Нахимова был подписан, и он тут же покинул Бахчисарай.
В том, что Пелесье будет штурмовать Севастополь именно в день битвы при Ватерлоо, Ардатов угадал на все сто процентов. Именно в этот день французский главнокомандующий решил взять Севастополь и тем самым доставить своему императору огромную радость.
На общем собрании союзников было решено, что французы
Все французские генералы высказали сомнение в успехе назначенного Пелесье штурма, чем вызвали у него приступ дикого гнева. Позабыв обо всем, он гневно кричал на подчиненных, что сломит их несогласие и сопротивление воле великого Бонапарта во что бы ни стало.
– Вы слепы, Брюне, в своем страхе перед русскими! Неужели вы не видите, что их пыл к сопротивлению ослаб, как истощился запас боеприпасов и в особенности пороха!? Сейчас, после падения укреплений передней линии обороны, они уже не столь тверды в своем намерении отстоять город. Новых подкреплений гарнизон Севастополя не получил и значит не сможет достойно сопротивляться нашему натиску. Длительной бомбардировкой русских позиций мы принудим их к молчанию и без особого труда возьмем этот проклятый город.
Подобное упрямство Пелесье объяснялось требованием Парижа прекратить попытки штурма города, которые приносят только одни потери союзной армии. Планировалось двинуться на Крымскую армию Горчакова, разбить её, занять Симферополь и после этого полностью отрезать Севастополь с суши и моря. "Африканский генерал" был полностью не согласен с подобным приказом императора и потому, так торопил своих подчиненных, твердо веря, что победителей не судят.
При обсуждении плана наступления досталось даже британскому лорду Раглану, предлагавшему атаковать одновременно во многих местах и тем самым не дать русским возможность маневрировать своими скудными резервами. Однако Пелесье быстро оборвал фельдмаршала.
– Нам нужен только один крепкий удар, который разом взломает русскую оборону и позволит овладеть Малаховым курганом, - яростно изрек генерал, грозно блистая глазами.
Единственный, кто попытался возразить "африканскому генералу", был герой Альмы и Инкермана генерал Боске, резонно указывающий об опасности неудачи штурма из-за большого удаления союзных позиций от позиций врага, что давало ему время на отбитие атаки. Однако Пелесье не пожелал слышать его. Он был настроен только на победу и ничего более.
Опасаясь, что Боске может по телеграфу обратиться напрямую к императору с просьбой об отмене штурма, и в ответ Наполеон пришлет категорический приказ идти на Симферополь, Пелесье назначил Боске во главе резерва, который должен был прикрывать тылы союзников на случай внезапного удара русских. Так закончилось это историческое совещание у упрямого генерала.
За день до наступления очередной годовщины Ватерлоо французские и английские орудия в течение всего дня вели непрерывную бомбардировку Севастополя, направляя свой огонь на Корабельную сторону, 4 бастион, батареи Северной стороны и рейд. Их огонь был столь результативным, что к полудню на Малаховом кургане, 1 и 2 бастионах и ближайших батареях половина амбразур была завалена, и многие орудия и их прислуга выбыли из строя.