Восточный вал
Шрифт:
— Какое у тебя было звание: красноармеец, сержант, взводный?
Пленный внимательно посмотрел сначала на Штубера, затем на Крайза, и вновь — на Штубера. Гауптштурмфюреру хотелось верить, что взгляд этот был вполне осознанным. Поэтому, когда он услышал уже до рези в желудке знакомое: «Я — зомби номер ноль восемь», не поверил ему. Барону вдруг показалось, что пленный подыгрывает Крайзу, придерживаясь той легенды, которую ему навязали.
— Парень ты, вижу, разговорчивый… — перешел Штубер на германский. — И все же я спрашиваю: как тебя зовут?
— Зовут? — зомби напряг лоб, пытаясь вспомнить то ли имя свое, то ли что-то связанное со своим прошлым, однако усилия оказались тщетными.
— Меня зовут зомби-08, — выдал скованный идиотизмом мозг пленного ту единственную частицу сознания, которая была оставлена ему жрецами «Лаборатории призраков».
Штубер хищно улыбнулся, пытаясь погасить в себе не менее идиотичную вспышку гнева.
— Меня зовут Вилли. Этого офицера, — указал он на подошедшего к ним Крайза, — Фридрих. Как зовут тебя?
— Ноль восемь.
— Жрецы «вуду», черти бы их побрали! Кто он по национальности? — поинтересовался Штубер у Фризского Чудовища. — Русский, украинец, белорус?
— Русский. Но мы подбирали таких, кто хоть немного владеет немецким, чтобы понимали команды и понимали, чего от него хотят.
— Так ты все же русский? — перешел Штубер на язык пленного.
— Я — номер ноль восемь, — безучастно ответил тот, но тоже по-русски.
— А где ты раньше жил? Тамбов, Украина, Кубань?
— Что такое «жил»?
— Сейчас ты находишься в «Регенвурмлагере», на подземной базе войск СС. Знаешь об этом?
— Знаю. Я — зомби номер ноль восемь.
— Ты служил в пехоте?
— Я должен брать камни и носить их к вагонеткам.
— Москва. Вспомни: Москва. Тебе приходилось когда-либо бывать в Москве?
— Я должен подчиняться часовым, брать камни и носить их к вагонеткам, — заученно, бесстрастно посвящал он Штубера в тайны своего бытия.
— Москва, Ленин, коммунисты… — предпринял Штубер еще одну отчаянную попытку. — Ты коммунист?
— Я — зомби.
— Что, по существу, одно и то же, — заметил Штубер.
«Содержательно» пообщавшись таким образом с зомби-08 еще несколько минут, Штубер представил себе, до какого безумия может довести следователей-энкаведистов подобный зомби, попадись он им в руки в качестве диверсанта. Многое он отдал бы за то, чтобы оказаться свидетелем хотя бы одного многочасового допроса.
— Чуть уменьшить дозу одурманивания, натренировать и забросить в тыл русских! Вот где мы получим не только идеальных рабов, но и идеальных диверсантов-смертников. Как вам эта идея, унтерштурмфюрер Крайз?
— Удивляюсь, почему Скорцени до сих пор не ухватился за нее. Почему он вообще безразличен к нашей лаборатории? Хотя самим «Регенвурмлагерем» одно время интересовался.
— Может быть, потому и безразличен, что вокруг него и так развелось слишком много зомби, превратившихся в полумертвецов задолго до того, как была создана ваша досточтимая лаборатория.
Штубер хотел молвить еще
— Москва.
Штубер и Крайз многозначительно переглянулись.
— И что дальше? — спросил теперь уже Крайз, спасая Штубера от нервного срыва. — Ты сказал: «Москва». Почему ты назвал этот город? Ты бывал в нем?
— Нет.
— Но хотел бы побывать в Москве?
— Хотел бы. Столица.
— Правильно, Москва — это столица. Тебе приходилось бывать в ней?
— Нет.
Крайз и Штубер вновь переглянулись.
— Оказывается, наших зомби не так уж и трудно «разговорить», — сказал Фризское Чудовище. — При надлежащем терпении можно постепенно провоцировать их память.
— Очевидно, можно.
— Придется серьезно поговорить с доктором Мартье, чтобы он то ли увеличил дозу своего зомби-яда, то ли чаще поил им подопечных.
— Но это не должно касаться зомби-08, — заметил Штубер. — Я, понятное дело, пообщаюсь еще с несколькими пленными. Но, скорее всего, остановлюсь на нем.
— Решили все же заняться подготовкой зомби-диверсанта?
— С завтрашнего дня.
— Но это будет непросто, — предупредил Крайз.
— Сегодня же у меня состоится обстоятельный разговор; с Мартье.
— Лучше с его учеником Гамборой.
— Хорошо, с Гамборой, — согласился Штубер.
— Соблазните его тем, что подготовка зомби-диверсантов; может стать его отдельным проектом, под который будут
выделены деньги, а возможно, появится и секретная зомби-диверсионная лаборатория.
— Но для подготовки этих диверсионных зомби понадобится специальная программа, которая должна соединять в себе опыт подготовки обычных диверсантов с поправкой на зомби.
— …Доктора Мартье слишком далек от диверсионных дел, он представления, не имеет об основах подготовки диверсантов. А тем более — диверсантов зомби. Поэтому предоставим ему возможность заниматься приготовлением зомби-яда и превращением пленников в зомби. Все равно ничем иным увлекаться он не желает, ссылаясь на «законы мастеров вуду».
— Хотите сказать, что Гамбора — полная противоположность ему?
— Полной противоположностью он быть не может, поскольку тогда он не стал бы учеником доктора Мартье. Но что его действительно отличает от учителя, так это склонность к экспериментаторству.
— В таком случае останавливаемся на Гамборе, — решительно заявил Штубер.
— Кстати, программы подготовки зомби-шахтеров и зомби-охранников готовил именно он.
— Значит, наш выбор правильный. Прежде всего, зомби-диверсант не имеет права знать, что он — зомби. И ни в коем случае не должен употреблять этот термин. Да, пойманного диверсанта контрразведка русских смогла бы в какой-то степени «разговорить». Но лишь в том случае, когда там поймут, что перед ними — зомби. А понять, с чем они столкнулись, русским контрразведчикам будет непросто, ведь до этого с подобными полулюдьми встречаться им не приходилось.