Восток. Запад. Цивилизация
Шрифт:
Человек быстрым шагом поднимается по ступеням. И крылья его плаща распахиваются за спиной, и сам он становится похож на чудовище. Но двери открываются. И Эва успевает проскользнуть внутрь. С человеком. Она даже, набравшись смелости, садится на его шляпу.
Потом, когда шляпу передают слуге, и вовсе на плечо. К слуге, кстати, отправляется и плащ. Под ним обнаруживается сюртук строгого покроя.
– Что у нас тут? – а вот лицо человека все еще скрыто маской.
– Доставили новую партию, -
– И как? Есть что-то интересное?
– Не могу знать наверняка, но по косвенным признаком у трех девушек есть дар.
– Хорошо… позже… что-то еще?
– Брат настаивает на продолжении работ. Он уверен, что почти сумел разгадать точные признаки дурной крови…
– Это я слышу в последние лет десять, - он отмахнулся. – Из важного что?
– Наш партнер перестал выходить на связь, - слуга небрежно отряхивает капли с плаща. – Как и иное доверенное лицо…
Он остановился, этот господин в черном.
– Что произошло?
– Нельзя сказать точно, но мне кажется, план провалился.
– Дерьмо, - человек выразился еще крепче. – А я ведь предупреждал, что этому пройдохе нельзя верить… с другой стороны его кровь… кровь не врет. Ну и где нам взять другую? Нет, вот… дерьмо!
В стену полетела вазочка, подхваченная со стола.
Впрочем, он довольно быстро справился с собой. Хотя Эва и чувствовала гнев, в нем кипящий. А потом все исчезло.
Раз и вот.
И опять туман. Белый-белый. Пушистый, как первые облака. А она в тумане заблудилась… нет. Не заблудилась.
Она немного потерялась, но обязательно найдется.
Надо успокоиться.
Сосредоточиться.
И отыскать Тори. Именно. Представить её… если в Эве есть кровь драконов, то она справится. Именно так. Взмах крыльев.
Она… не хрупкая птичка.
И не слабая.
Нисколько.
Она – потомок огромных ящеров и приказывает этому миру, этому туману подчиниться… показалось, даже крылья будто больше стали.
Показалось.
Зато туман взял и рассыпался.
Снова… дом?
И дом. И Тори. Подземелье. Пещера. И в ней алтарь, на котором лежит девушка.
– Тори? – Эва все же меняет обличье, потому что разговаривать, пока ты зимородок, не слишком удобно. И сестра оборачивается.
Какие страшные у нее глаза.
– Я думала, что все уже, - сказала Тори, выдыхая. А потом разжала руку. – Ненавижу музыку.
– Неправда.
– Правда… просто… леди должна уметь играть на клавесине. Или скрипке. Или арфе, на худой конец. А у меня дудка есть.
Черная, словно обуглившаяся.
– Все хорошо, - соврала Эва.
А Тори кивнула и вздохнула:
– Наверное. И для кого-то точно хорошо…
– Ты давно здесь?
– Давно. Я… играла. И
– Кого?
– Ты не видишь? Посмотри, - взмах руки и все неуловимо меняется. Та же пещера. Только теперь факелы на стенах горят ярко. Отблески их ложатся на смуглую кожу девушки, растянутой на алтаре. Руки и ноги её схвачены цепями, но девушка все равно ерзает. Она пытается кричать, да только и рот её завязан.
– Это…
– Он приносит жертву… он приносит их в жертву… и это красиво, - Тори смотрит, завороженная происходящим. А Эве страшно.
Очень-очень.
Потому что темный клинок в руках человека, что спрятал лицо за маской, касается кожи. И выпускает красные ручьи.
Один.
Другой.
Их становится больше и больше, а девушка бьется…
– Прекрати! – крик Эвы заставляет картину рассыпаться. Она даже может снова дышать.
– Их много… красивых и не очень. Я сначала думала, что он выбирает красивых, но ему без разницы. У одной лицо было изуродовано, другая и вовсе рябая, да еще и толстая… но он всех их.
– Ты… давно здесь?
– Вечность, - серьезно сказала Тори. – Но зато я знаю теперь, что это за запах. Рассказать?
Эва прикусила губу.
Ей надо ли знать?
– Так иногда пахло от отца… помнишь? Он уезжал, когда мы были маленькими. А потом возвращался. И пахло от него вот так же. Смертью…
В черных глазах Тори оживает безумие.
– Погоди, - Эва схватила её за руку. – Если ты здесь давно, ты должна была видеть! Его лицо… или хоть что-то! Что-то, что поможет его найти.
– Дракон, - ответила Тори, не сводя взгляда с алтаря, на котором снова кто-то умирал. – У него на руке перстень с драконом. А еще шрам есть. И поэтому он очень редко снимает перчатки.
– Хорошо, - Эва сжала руку покрепче. Нельзя её отпускать. – А еще что? Ну же, вспоминай…
Она и сама пытается. Честно.
Карета… экипаж без гербов, да и вида затрапезного. Таких в городе тысячи. Кучера Эва вовсе не разглядела. Плащ модный, а потому снова же таких множество.
Маска?
Руки?
Руки в перчатках. Черных. Черные-черные перчатки…
– Он иногда приходит сверху, но уходит всегда через подземелья, - Тори задумалась. А потом подняла дудочку. – Знаешь, а ведь мы можем спросить.
– Нет!
Это опасно.
Она не умеет играть. Да и мир вокруг, он такой… такой… неправильный.
Но Тори уже не слушает. Она выводит свою мелодию, от которой хочется закричать и, зажав уши руками, рухнуть, покатиться по полу. Но Эва держится.
А дудочка…
Стонет. Рыдает.