Восток. Запад. Цивилизация
Шрифт:
Матушка поглядела с укором, но прерывать не стала. А укора Милисента будто и не заметила.
– В общем, шепнула кому надо. Тогда-то Эдди и дождался, пока этот вот снова заявится. И за ним пошел. Тихонечко. Эдди – хороший охотник.
В этом Эва нисколько не сомневалась. И… и грустно, что он теперь граф. Очень.
– До гор и довел, а там уж вернулся и людей собрал.
– И вас?
– Ну… меня он не особо брать хотел, - Милисента усмехнулась. – Все ворчал, что небезопасно.
– А…
–
– З-зачем?
– Чтоб не попортилась. Да и много чего за ним числилось. Вот чтоб люди и поняли… нам после почти три сотни упало. Может, и немного, но такого ублюдка нужно было остановить.
– И… и вы тоже убивали? – поинтересовалась Тори, подавшись чуть вперед. И само собой едва не опрокинула недопитый чай.
– Тори!
– Случалось, - Милисента ответила спокойно, будто и не было в этом признании ничего такого. – Порой ведь или ты, или тебя.
– Ужас, - матушка покачала головой. – Как хорошо, что вы сейчас здесь.
– Почему?
– Цивилизованный мир. Здесь нет нужды убивать кого-то.
– Да как сказать, - Милисента расправила юбки. – В том и проблема, что уж больно цивилизованный… и не понятно, кто здесь сволочь, а кто просто мимо проходил.
А потом раздался звук.
Такой тонкий-тонкий. Далекий. Даже не звук, а будто… будто эхо.
Эва вздрогнула и все-таки не удержала свою чашку. Пальцы вдруг стали такими, такими… фарфоровыми. И чай вылился на юбки.
– Эва…
А она хотела извиниться, но звук дрожал. Струна, где-то там, далеко, в подземельях или рядом. Она плакала, плакала, навзрыд буквально.
И звала.
Кого?
Не Эву. Но она тоже слышала.
– Эва? Эва, девочка…
– Погодите…
Голоса раздавались рядом, и в то же время они были далеко. А струна звенела. Или это не струна? Клавесин звучит совсем иначе. И на арфу тоже не похоже.
А на что?
Надо поближе подойти. Конечно. И если её зовут, то… то кого?
– Вы слышите это? – Тори поморщилась. – Какой… неприятный звук.
Неприятный?
Скорее наоборот. Чарующий. Теперь, кажется, Эва понимала, что испытывала Тори. И слышала ли Эва мелодию, которая играла где-то совсем рядом, или что-то иное, но она определенно не могла противостоять этой музыке.
– Эва… опять?
Их голоса доносились издали.
– …смотреть…
Смотреть?
А ведь и вправду. Самой идти не обязательно. Эва же умеет, чтобы закрыть глаза и… да, вот так. Собственное тело остается в кресле. Оно застывает с неестественной улыбкой на губах. Донельзя пугающей улыбкой, но Эве некогда разглядывать себя. Сейчас она слышит музыку отчетливо.
Какая…
Она ложится под ноги тропой, и Эва идет. Правда, сделав несколько шагов, она замирает и оглядывается. Надо же… какие они все.
Другие.
Матушку окутывает бледное дрожащее марево силы. А вот Милисента Диксон пылает живым огнем. На нее и смотреть-то больно. Призрачная Эва прикрыла глаза.
А вот Тори… Тори будто из тьмы соткана.
Это тоже что-то да значит. Она бы присмотрелась, она бы даже поняла, что именно, если бы задержалась. Но тропа под ногами дрожала. И нужно было спешить.
Пока звучит эта мелодия.
Пока…
Шаг.
И еще один. Шелест крыльев у щеки. И прикосновение их, такое нежное, ласкающее.
– А ты что здесь делаешь? – теперь он больше не ворон, но и не человек, будто два обличья слились, но не до конца. И не понять, чего больше.
– Ты звал, - спокойно ответила Эва. – Я и пришла.
Нет, Эдди с самого начала испытывал сомнения, что у него выйдет. То есть, что-то да выйдет, но вот что именно? И как бы не получилось только хуже.
Но…
Он играл.
Точнее дудочка играла. Принимала его силу, выплетала музыку, которая уходила в камень. И пусть в первые мгновения ничего-то не происходило, но вскоре по камню этому поползли призрачные трещины. А из них потянулось белесое марево.
– Что за…
Стало быть, видит это не только Эдди.
Туман?
Похоже. Густой. Тяжелый. Пропахший смертью до последнего завитка. Он подбирался к ногам, слепо тычась в проведенную солью линию.
И пытался лепить образы.
Один.
Другой.
Но сил не хватало, чтобы образ удержать. Они и рассыпались, но за долю мгновенья до того все-таки воплощались в давно ушедших людей.
Эдди мог бы узнать имена.
И даже выслушать истории. И может, помочь им, застрявшим где-то между жизнью и смертью. Это было бы хорошим делом. Но он играл.
Ему нужна была одна-единственная женщина, над телом которой туман превратился в стаю белых птиц. А потом птицы расступились, рассыпались, выпустив девушку.
Такую знакомую.
Такую…
– А ты что здесь делаешь? – Эдди выпустил дудку.
– Ты звал, - спокойно произнесла Эванора Орвуд, - я и пришла.
Твою же…
И дальше что делать?
Туман плескался, переливаясь всеми оттенками перламутра. Туман лизал ей ноги, чтобы в следующее мгновенье покорно отползти. И… и если она пришла, значит, она нужна.
Значит, без нее не обойтись.
Эдди поглядел на границу.
И переступил её. Так и есть. Хороший шаман не прячется от душ. Тем более здесь он не ощущал враждебности, скорее глухую тоску, воплощенную безнадежность.