Война хаоса
Шрифт:
[Тодд]
— Славный новый день! — грохочет над площадью голос мэра. — День, когда мы разбили врага и вступили в новую эру!
Толпа под нами радостно ревет. — Надоел хуже горькой редьки, — ворчу я, придерживая Виолу, чтобы она не свалилась со скамьи. Мы трое — Брэдли, Виола и я — сидим в телеге перед забит0й людьми площадью. Лицо мэра висит не только в воздухе на огромной проекции за нашими спинами, но и на стенах двух зданий. Это он тоже сам научился делать. Брэдли хмурится, а мэр поет соловьем, как ни в чем не бывало. Госпожа Койл и Симона стоят по обе стороны от нас и хмурятся еще пуще.
Виола поворачивает голову.
3/4 Очнулась! — говорю я.
3/4 Я спала? А почему я не в постели?
— Вот и я хотел бы узнать! — сердито цежу я. — Мэр сказал, сначала тебе надо побыть здесь, но еще две секунды этого трепа, и я…
— Наша миротворица пришла в себя! — объявляет мэр, глядя на нас. Перед ним стоит микрофон, но ему он похоже без надобности. — Так давайте же воздадим ей хвалу за то, что она спасла наши жизни и положила конец войне!
Внезапно нас окатывает гигантская волна РЁВА.
— Что происходит? — спрашивает Виола. — Почему он меня расхваливает?
— Потомушто ему нужен герой, а я на эту роль никак не гожусь, — шипит госпожа Койл.
— И разумеется, я должен поблагодарить нашу грозную госпожу Койл! — добавляет мэр. — Она оказала неоценимую поддержку моей кампании.
— Поддержку?! — выплевывает госпожа Койл.
Но ее почти не слышно, потомушто мэр вещает Дальше:
3/4 Однако, прежде чем она обратится к вам с речью, я должен сделать еще одно объявление. Мне хотелось, чтобы Виола непременно его услышала.
3/4 Какое еще объявление? — спрашивает меня Виола.
3/4 Понятия не имею.
И это действительно так.
— Мы совершили прорыв! — возглашает мэр. В этот самый день мы совершили прорыв в борьбе с ужасным недугом, который вызывали удостоверен личности!
Сам того не замечая, я крепко вцепляюсь в Виолу Толпа погрузилась в абсолютное молчание. Зонды передают речь мэра и на холм. Ему внимает весь мир.
— Мы нашли лекарство!
— ЧТО?! — вскрикиваю я, но меня уже заглушает ликующий рев толпы.
— Как же кстати эта добрая весть именно севодня, когда мы заключили мир! — продолжает мэр. — Как чудесно и отрадно, что на пороге новой эры я могу объявить: с болезнью железных лент покончено!
Мэр обращается к зондам, то есть прямо к больным женщинам, которых не смогли вылечить целительницы.
— Не будем терять времени, — говорит он, — и при-ступим к раздаче лекарства. — Он снова поворачивается к нам с Виолой: — Пусть первой будет наша маленькая миротворица.
[Виола]
— Да он приписал себе все заслуги! — орет госпожа Койл, топая по палате на корабле-разведчике. Мы летим обратно на холм. — Теперь они все запляшут под его дудочку!
— Вы не хотите испытать лекарство? — спрашивает Брэдли.
Госпожа Койл бросает на него такой взгляд, будто ее попросили раздеться.
— Неужели вы думаете, что он его изобрел? Да ничего подобного! Оно было у него с самого начала! Если это вообще лекарство, а не очередная бомба замедленного действия.
— Но зачем ему подкладывать такую бомбу, если можно заручиться любовью и поддержкой всех женщин Нового света?
— Он гений, — кивает госпожа Койл, все еще сходя с ума от злости. — Даже я вынуждена это признать. Кровавый, жестокий, сумасшедший гений.
— Что думаешь. Виола? — спрашивает меня Ли с соседней койки.
Ответить я могу только кашлем. Госпожа Койл загородила меня собой, когда мэр хотел дать мне лекарство, и заявила, что сперва они с целительницами должны тщательно его изучить.
Толпа ее освистала — честное слово, не вру.
Особенно громкий свист поднялся, когда мэр вывел на площадь трех женщин с такими же обручами, как у меня. Они были совершенно здоровы.
— Мы пока не нашли способа безопасно снять ленты, — сказал мэр. — Но первые результаты обнадеживают.
После этого толпа окончательно разбушевалась, и госпоже Койл даже не дали сказать речь — хотя если б и дали, подозреваю, люди бы не позволили ей договорить. Потом мы слезли с телеги, и Тодд признался, что знает о лекарстве не больше нашего.
3/4 Пусть госпожа Койл проведет испытания, а я попробую что-нибудь разузнать.
Но все это время он крепко держался за мои руки — от страха или радости, не знаю.
Потому что я его не слышала.
В конце концов мы вернулись на корабль, и госпожа Лоусон тоже полетела с нами — испытывать лекарство мэра.
— Не знаю, чему верить. — отвечаю я Ли. — Но спасти нас — в его интересах.
— Прикажешь принимать решения исходя из его интересов? — огрызается госпожа Койл. — Отлично, просто великолепно.
— Заходим на посадку, — объявляет Симона по внутренней связи.
— Вот что я вам скажу, — говорит госпожа Койл. — Когда я попаду в совет, его хитростям конец. — Толчок: мы приземляемся. — Ну, а теперь мне пора произносить свою речь! — с жаром заявляет она.
Не успевает Симона толком выключить двигатели, как госпожа Койл уже выходит на улицу, к толпе, которую я вижу на мониторах.
Навстречу ей поднимается лишь несколько радостных криков.
Большинство людей молчит.
Ужасно холодный прием — по сравнению с тем, как встретили мэра в городе.