Война меча и сковородки
Шрифт:
– Ах ты, стёганый крот!
– вырвалось у Эмер.
Она постаралась не заметить укоризненный взгляд Сесилии и перебежала к другому окну, откуда было лучше видно, что происходит во дворе.
Благородные дамы спешились, весело перекликаясь, бросили поводья слугам и поспешили в дом, на ходу снимая перчатки, чтобы и в этом подражать мужчинам - ведь для женщин считалось неприличным снимать на улице какой-либо из предметов туалета, будь то перчатка или вуаль с генина.
Гостьи приветствовали хозяйку дома и - с искренней сердечностью - графиню Поэль. Эмер была смущена и растеряна от подобного радушия, и ограничилась коротким поклоном.
– Я рассказала графине о нашем плане, - произнесла леди Ишем, - и она согласилась. Благодарю, что приехали, леди.
Эмер ответила невнятным бормотаньем, потому что впервые Сесилия решила всё за неё и без неё.
– Не волнуйтесь, мы поддержим и не подведём, - сказала леди Кас.
– И ничуть не испугаемся. Мы с сестрой хотим в этот раз выйти на арену. Мы много тренировались, и не опозорим ваш знак, - она коснулась вышитого изображения сковородки на груди.
– Доверьтесь нам.
– Вы так смелы, леди, - сказала Эмер, теребя поясок платья.
– Помнится, ваш муж...
Леди Изабелла и ее сестра весело переглянулись.
– После того, как Ее Величество сказала, что дамы-рыцари пришлись ей по душе, лорд Бернар очень переменился. О-очень переменился, - леди Изабелла засмеялась.
– Не представляете, как я рада!
– заверила ее Эмер.
– А уж как я рада!
И леди Изабелла и леди Мериод взяли Эмер за руки и сердечно пожали, выражая готовность встать под ее знамена.
Эмер, которую никогда особо не любили изысканные дамы, кивнула и отвернулась, чтобы никто не увидел ее глаз, заблестевших от невольных слез.
– Благодарю, леди, - сказала она чинно и почти холодно, потому что боялась показаться чересчур чувствительной, - я с радостью приму вашу помощь. Потому что - видят небеса!
– она пришлась очень кстати.
– Вот и решили, - леди Кас развернула Эмер к себе и сердечно расцеловала в обе щеки.
– Выезжаем завтра на рассвете. Милая леди Ишем снабдит вас всем необходимым. Только ваши доспехи мы не смогли раздобыть. Но уже решено: вы повезете знамя, а знаменосцу кольчуга не нужна.
Когда леди ушли отдыхать и готовиться к завтрашнему великолепному выезду, Эмер, оставшись наедине с Сесилией, сказала:
– Ты оказалась права, как всегда. Я вела себя, как дитя. Но я привыкла, что люди вокруг не одобряют моих поступков, считают меня сумасбродкой. А ты смогла сплотить этих женщин...
– Не я, а ты, - Сесилия взяла Эмер под руку и прижалась щекой к её плечу.
– Ты и вправду необыкновенная. Я не сразу поняла это, а теперь вижу. Раньше я тоже осуждала тебя, но сейчас думаю, что тебе уготовано вершить судьбу Эстландии.
– Ого! Какие громкие слова!
– засмеялась Эмер, стараясь скрыть охватившее ее чувство неловкости. Слишком уж торжественными и грозными показались ей речи подруги.
– С чего бы ты так переменилась?
– Я увидела, что есть люди, которых ты вдохновила, - серьезно сказала Сесилия.
– Ты вселила в их сердца уверенность и смелость. Для этого нужен особый дар. Ты зажигаешь пламя в душах других. Недаром ты рыжая - внешность всегда отражение внутреннего мира.
– Где-то я уже об этом слышала, - пробормотала Эмер.
– Ты так и не сказала, кто это так переживал за меня, что отправил тебя в путешествие?
Ответ она уже знала - Тилвин, кто же еще?
– но не желала больше продолжать разговор о собственной избранности.
– Он пожелал остаться неизвестным, - лицо Сесилии стало важным и таинственным.
– Я и так знаю, кто это, можешь хранить свою тайну. Только имей в виду, человек этот... не очень хороший человек. И отправляя тебя, он заботился не обо мне, а вынашивал какие-нибудь коварные планы.
Но Сесилия пылко возразила:
– Нет! Я слишком хорошо знаю его. Он не коварен, он скромен. А скромность - это признак истинного величия. Жаль только, что не всегда великий дух оказывается в теле великого по рождению...
– Не желаю говорить о нем, - оборвала ее похвалы Эмер.
– Пойду, обрадую Годрика. А то он, бедняжка, голову сломал, размышляя, как проникнуть в Дарем. Каково ему будет узнать, - тут она не сдержалась и хихикнула, - что женщины обошли его и в смекалке.
Она оказалась права.
Услышав о внезапно подвернувшейся возможности попасть в Дарем, Годрик в восторг не пришел.
– Мне ничего не угрожает, - уговаривала его Эмер.
– Та сумасшедшая девка, которая хотела убить меня, мертва. А Тилвину и Ларгелю мое убийство ни к чему.
Годрик поморщился, когда она упомянула имя епископа.
– Не понимаю, почему ты веришь, что он в стороне от заговора, - Эмер пожала плечами.
– Ты что-то там наобещал ему, о чем не хочешь говорить, но это не меняет дело. С его стороны помочь тебе - всего лишь уловка. Он охотится за тобой. Сесилия говорит верно - тебе надо спрятаться здесь, в доме Ишема. Я все разузнаю и вернусь.
– Спрятаться?!
– Годрик посмотрел на нее с такой яростью, что Эмер испуганно выставила вперед руки, развернув их ладонями.
– Пока моя жена пойдет в логово врага, я буду прятаться? Ты совсем не уважаешь меня, Эмер из Роренброка, если осмеливаешься говорить подобное! Я поеду с вами.
– Но это опасно!
– тут уже вскипела Эмер.
– Тебя узнают в два счета, громила ты эдакий! Сесилия тоже считает, что тебе надо затаиться.
– Сесилия!
– бросил Годрик презрительно и задумался, но было видно, что отступать от своего намерения он не собирается.
– Мы поедем дамским отрядом, - торопливо принялась убеждать его леди Эмер.
– Даже пажей не возьмем - одни женщины. Мужчина будет слишком заметен, и тебя раскроют сразу же.
– Мужчина в дамской компании будет слишком заметен, это верно, - признал Годрик.