Война меча и сковородки
Шрифт:
Оставшись одна, она немедленно вышла во внутренний двор, короткими перебежками добралась до стены собора и примерилась, потирая руки. Этим путем она уже пользовалась, и пользовалась не раз. А там, где проходил два раза, пройдешь и третий. Вскоре Эмер кралась по лестнице, винтом поднимавшейся к комнатам звонаря, где теперь была тюрьма леди Фледы. А то, что леди Фледа оказалась в плену у коварного Тилвина, Эмер не сомневалась. Она ожидала увидеть охранников, вооруженных до зубов, но коридор перед маленькой дверью был пуст. А на стене висел ключ, словно приглашая отпереть замок и поскорее войти.
Так Эмер и поступила. Ключ повернулся в замочной скважине легко и бесшумно, Эмер переступила порог, вглядываясь в темноту и ничего не видя со света. Зато она услышала два возгласа из дальнего угла, а потом послышался звон цепей.
– Леди Фледа?!
– глаза, наконец-то, привыкли к темноте, и Эмер увидела бывшую свекровь и золовку, сидевших на полу возле стены. Благородние дамы были в одном исподнем, а именно - в тонких сорочках, простоволосые, с распухшими от слез лицами. На шее каждой красовался аккуратный кожаный ошейник, к которому крепилась тонкая, но прочная цепь, другим концом соединенная с железным кольцом, вкрученным в стену.
Острюд закрыла лицо руками, а леди Фледа схватилась за сердце.
– Это Тилвин запер вас?!
– Эмер подскочила к пленницам и подергала цепь, заранее зная, что это бесполезно. Всё, что делал Тилвин, было сделано на совесть.
– Только дурак поверил бы, что Острюдка могла уйти в монастырь!
– Какой монастырь?
– слабым голосом спросила леди Фледа.
– Он сказал, что это был приказ Её Величества ...Но неужели королева столь жестока...
– Королеве он сказал, что вы при смерти, - зло ответила Эмер, обыскивая комнату в поисках ключей или какого-нибудь подходящего предмета, вроде каминных щипцов, чтобы освободить пленниц.
– Я ему кости при встрече переломаю!
– Переломаешь кости? Мне? Какая жестокость, - раздалось от порога, и Острюд ахнула, вжимаясь в стену и закрывая голову руками, а леди Фледа обняла дочь, пытаясь закрыть своим телом.
– Так и знала, что это очередная твоя подлость!
– крикнула Эмер, оборачиваясь.
У выхода стоял Тилвин в сопровождении шести королевских гвардейцев. Судя по невозмутимым физиономиям стражников, вид полуголых женщин, сидевших на цепи, подобно собакам, ничуть их не тронул.
– Так и знал, что застану тебя здесь, - сказал Тилвин.
– Если графиня Поэль пропала, это означает, что она опять затеяла опасное дело. Чем же еще заняться графине, как не залезть в соборное окно? А я надеялся, что ты приехала повидать меня. И поучаствовать в турнире.
– Зря надеялся!
– Эмер указала на леди Фледу и Острюд, и топнула.
– Немедленно отпусти их, если не хочешь, чтобы об этом узнала королева!
– Королева ничего не узнает, - заверил ее Тилвин.
– Да и это неважно, в конце концов. Пойдем, тебе здесь не место. Скоро праздничный ужин, я хочу, чтобы ты присутствовала там, как хозяйка. Вместе со мной.
Острюд сдавленно всхлипнула, и Тилвин немедленно перевел взгляд на нее.
– Чем-то недовольна, маленькая шлюшка?
Она затрясла головой, а леди Фледа обняла ее еще крепче.
– Совсем страх потеряла, - бросил Тилвин.
– Забыла про плетку?
– Ты еще и бьешь их?
– Эмер сжала кулаки.
– И после этого смеешь называть себя рыцарем?
Она бросилась на Тилвина так быстро, что он не успел защититься, и ударила его под ребра, почти без замаха. Тилвин упал на колени, силясь вздохнуть, но легкие отказались слушаться. Гвардейцы тут же схватили Эмер под руки, немилосердно завернув.
– Пустите меня, недоноски!
– крикнула она, норовя пнуть державших ее мужчин, но ее никто не слушал.
Обретя дыханье, Тилвин поднялся на ноги, прижав ладонь к животу, и сказал со смешком:
– Хороший удар. Узнаю руку графини Поэль. Раньше твои удары доставались моему братцу, а теперь и я заслужил сию честь. Значит, скоро мне достанется и твоя нежность.
– Дай мне волю, и я тебя прикончу, - сказала Эмер, которую хватка гвардейцев заставила поубавить боевой пыл.
– Уведите ее, - приказал Тилвин, передвигаясь короткими шагами.
– Нет, в самом деле, Эмер, зачем же было бить так сильно? Теперь я вряд ли что-то съем за ужином, а даремские повара расстарались на славу. Ведь я сказал, что скоро их любимая хозяйка вернется. Кстати, в последний день недели будет наше венчание. Я уже велел герольдам, чтобы оповестили в начале турнира.
– Венчание?! Ты спятил!
– Эмер снова задергалась, пытаясь освободиться.
– Держите ее крепче, она сильная, - велел Тилвин гвардейцам, - но не сделайте ей больно.
– Как же не сделать?
– проворчал один из них.
– Она же дикая, как кошка.
– Всякого, кто сделает плохо графине Поэль, я уничтожу на месте, - сказал Тилвин тихо и грозно. Зрачки его вдруг полыхнули красным, и гвардейцы испуганно склонили головы.
Эмер и сама испугалась, внезапно осознав, кем Тилвин является на самом деле. Не только шпион Саби, но и его помощник, обладающий грозной силой служителей яркого пламени - как и Ларгель Азо. Она постаралась не выказать страха, и съязвила:
– Как легко наша добрая церковь умеет призвать к повиновению! Милосердна и добра, поистине!
– Церковь здесь ни при чем, - ответил Тилвин.
– Дар яркого пламени не дается просто так. Это великая милость небес. Немногие наделены ею.
– Небеса слепы, раз наделили тебя!
– Может, наоборот? Слишком зрячи?
– на сей раз Тилвин запер дверь тюремной комнаты и положил ключ себе в поясной кошелек, а не повесил на двери. И двое стражников остались охранять пленниц.
– Ловушка, - спокойно подытожила Эмер.
– Ты устроил для меня ловушку.
– И ты попала в нее, - согласился Тилвин.
– Все, как я и предполагал. Даже не пришлось напрягаться - ты приехала сама, и все это видели. А где мой кузен? Ведь я велел леди Ишем задержать его. Куда он опять ускакал, этот заяц из Заячьих Хвостов? Когда мы сожгли дом Ишемов, Годрика там не оказалось...
– Сожгли?
– Эмер ощутила дурноту, а потом такой прилив ненависти, что если бы можно было убивать чувствами, Тилвин валялся бы уже бездыханный.
– Моя Сесилия!..
– За какое чудовище ты меня принимаешь? Разве я буду убивать беременную женщину? Тем более, если эта женщина так помогла мне, - тут взгляд его стал пристальным.
– Но ты взволновалась о подруге, а не о Годрике. Значит, тебе известно, где он.