Война меча и сковородки
Шрифт:
В комнату заглянул гвардеец, и Эмер демонстративно вытерла руки о платье.
– Можете идти, мастер Брюн, - сказала она громко.
– Вечером я хочу вареных яиц со сметаной.
– Будет сделано, миледи, - с готовностью ответил он, кланяясь в меру своей толщины.
Тилвин появился лишь вечером, когда она успела отдохнуть телесно и совершенно измотаться духовно. Заскрипели дверные засовы, и Эмер, наблюдавшая закат над Даремской равниной, порывисто обернулась, готовая к самому отчаянному сопротивлению.
Но Тилвин нападать не собирался, по-крайней мере, немедленно. Он оценил и лопнувшее чучело, и непримиримое выражение лица пленницы, и коротко вздохнул.
– Решила упрямиться? Зря, очень зря. Прости, я заставил тебя ждать, но у хозяина Дарема столько обязанностей...
– Что с Годриком?
– Так и знал, что перво-наперво ты спросишь о нем, - Тилвин еле заметно скривился.
– Лучше бы спросила, где был я...
– До тебя мне нет никакого дела. Но ты не ответил. Что с моим мужем?
– она намеренно выделила голосом последнее слово.
– Не пытайся уязвить меня, - попенял ей Тилвин.
– Понимаю, ты расстроена тем, что я не уделил тебе должного внимания, но это не моя вина. Приехали посланники от королевы, и я должен был решить с ними некоторые вопросы.
– Кто приехал? Ларгель или Саби?
Тилвин засмеялся и не ответил.
– И какие вопросы вы с ними решали? Чей замок захватить следующим? Или сразу замахнулись на столицу?
– Зачем ты безосновательно обвиняешь нас? Мы же не разбойники...
– Вы хуже разбойников!
– возвысила голос Эмер.
– Что ты сделал с Годриком, чудовище?
– Все о нем и о нем, - сказал Тилвин укоризненно.
– Если тебе так интересно - пойдем, покажу. Мой кузен жив и здоров, наслаждается гостеприимством Дарема.
Эмер смотрела на него исподлобья, уловив насмешку.
– Пойдем же, не бойся, - пригласил Тилвин.
Она вышла в коридор, стараясь держать его в поле зрения. Тилвина посмешила такая осторожность, и он шутливо поклонился, предлагая графине следовать за ним. Следом за графиней отправились пять гвардейцев - все с мечами наголо.
Из замка они не вышли, а через лестницу с черного входа спустились в подвал.
– Так вот оно - гостеприимство Дарема, - презрительно сказала Эмер, хлопнув себя по бедру.
– Сразу бы сказал, что бросил его в каменный мешок без суда и обвинений. И не надо было петь сказочки, что вы не разбойники.
– Мы не разбойники, - возразил Тилвин.
– Мы служим королеве.
– Значит, корона висит косо, раз позволяет тебе держать в плену невиновных. Не поверю, что ты запер леди Фледу и Острюд по приказу королевы.
– Неужели ты думаешь, что я сошел с ума и решил пойти против законов Эстландии?
– Тилвин насмешливо посмотрел на нее через плечо.
– Мы действуем лишь по высочайшему повелению.
– И правда, как это я не догадалась?
– наиграно изумилась Эмер.
– Не будь поддержки королевы, ты не был бы таким смелым! Мальчик на побегушках, дорвавшийся до власти - вот ты кто.
– Не пытайся меня оскорбить, - мягко посоветовал ей Тилвин.
– Знаешь ведь, что не люблю этого. Я многое тебе прощаю, но когда женщина начинает жалить, как пчела, жальце приходится выдирать. Поэтому лучше молчи, когда язык твой желает сказать очередную гадость.
Эмер благоразумно замолчала.
Черный от копоти факелов подвал был сырым и холодным, как могила. Ступая по камням, Эмер пару раз чуть не поскользнулась, но Тилвин успевал подхватить ее под локоть и не давал упасть.
Вдоль стен шли ниши, закрытые решетками, Эмер смотрела на них со страхом, ожидая увидеть там Годрика. Но все клетки были пустыми.
– Его там нет, - угадал ее беспокойство Тилвин.
– Неужели ты думаешь, что я настолько жесток, что мог предложить бывшему хозяину тесную и холодную клетку? Что ты, поселил его в покоях просторных и теплых.
Они вышли из коридора в подземный зал, и Эмер поняла, что Тилвин не соврал ни словом - зал и вправду был просторен, и угли в жаровне давали много тепла. Только в жаровне лежали металлические прутья, раскаленные докрасна, а у стены стоял Годрик - в цепях и в крови. Рубашка его висела лохмотьями, лицо было в ссадинах. Он увидел Эмер, но ничего не сказал и даже не шевельнулся.
– Он уже не такой красавчик, как был раньше, верно?
– Тилвин обнял Эмер за шею.
– Посмотри на него внимательно. Неужели он до сих пор тебе нравиться?
Эмер не ответила, глядя на Годрика не отрываясь.
– Говори, - легко встряхнул ее Тилвин, а когда она продолжила хранить молчание, сделал знак одному из гвардейцев.
Тот немедленно пнул Годрика в живот. Пленник согнулся пополам, повиснув на цепях.
– Ай, как больно, - пощелкал языком Тилвин.
– Он жалок, не правда ли? Просто жалок. Он не достоин твоей любви.
– Именно сейчас я люблю его сильнее всего, - ответила Эмер.
Тилвин снова кивнул, и на Годрика снова обрушились удары. Один из гвардейцев бил пленника столь усердно, что рука устала. Поразмыслив, он взял ивовую палку, чтобы было сподручнее.
– Разве ты не понимаешь, что чем больше упорствуешь, тем хуже делаешь ему?
– шептал Тилвин на ухо Эмер.
– Тем больше я ненавижу его, и тем больше мне нравится наблюдать его мучения.
– Тебе вообще нравятся мучения, - ответила она, не в силах отвести взгляда от избиения, хотя каждый удар отзывался в ее сердце болью.
– Тебе нравится унижать людей. Это признак извращенного ума.
– Всего лишь воздаю по заслугам, - не согласился Тилвин.
– Что ж, теперь мы опять вместе. Я даже меч принес, - он взял со стола меч с розами и показал его Эмер, поймав на клинок свет от факела.
– Ты сказала, он прекрасен. Я согласен с тобой - безупречная работа.