Война меча и сковородки
Шрифт:
Он поднялся, медленно оправляя квезот, и сказал:
– Повторяй хоть сто, хоть тысячу. Я знаю, что это неправда. Вы теперь оба в моей власти. И в этом я усматриваю высшую справедливость небес. Ведь я так долго об этом мечтал, а теперь получил. И значит, небеса на моей стороне. Идем! И ты следуй за нами, - кивнул он Годрику.
Сопровождали их шесть гвардейцев, несмотря на заложников в комнате звонаря, Тилвин не желал рисковать.
Они прошли в сад и направились к беседке, мимо которой когда-то давно Годрик промчался голышом, взволновав всех дам в округе. Эмер припомнила о тех безмятежных днях с тоской. Как же она злилась на упрямого мужа, сколько слез пролила из-за его холодности, а оказывается, тогдашние слезы были детскими обидами и не стоили внимания. Она отдала бы полжизни, чтобы вернуться назад в то счастливое время.
Тилвин предложил перейти на противоположную сторону пруда, к старому грабу, но путь им преградила лужа. Накануне шел дождь, и поляна напиталась влагой.
Приподняв подол, чтобы не запачкать в грязи, Эмер хотела перепрыгнуть, но Тилвин остановил ее.
– Не стоит утруждать себя, - промолвил он.
– Для этого есть слуги, - и обратился к Годрику: - Ты не видишь, что госпожа не может идти по грязи?
– Если угодно, я перенесу госпожу, - ответил тот.
– Перенесешь?!
– бывший начальник стражи усмехнулся, с презрением глядя на бывшего лорда.
– Да кто тебе позволит прикоснуться к ней? Все реки мира не отмоют кузнечную копоть с твоих рук. Ляг в лужу, чтобы миледи могла перейти.
– Тилвин!
– воскликнула Эмер.
– Это уже слишком!
– Помолчи, - осадил он ее.
– Здесь я решаю, что слишком, а что нет. Слышишь, слуга?
– он опять обратился к Годрику.
– Ляг в лужу и подставь госпоже спину, ей надо перебраться на ту сторону.
– Не делай этого, Годрик, - сказала Эмер.
– Всему должен быть предел.
Она так и сжимала кулаки, сдерживая гнев. С каким удовольствием она влепила бы в переносье этому негодяю! И если бы не леди Фледа и Острюдка...
Тилвин будто прочитал ее мысли.
– Все верно, - сказал он, - леди Фледа. И глупышка Острюд. Подумай о них. Вот Годрик о них ни на минуту не забывает. Верно, Годрик?
Тот не ответил, лишь смотрел прямо перед собой, и лицо у него было каменное.
– Какой же ты мерзавец, - прошипела Эмер.
– Почему я сразу не разгадала тебя? Еще и злилась на Годрика, а ведь ты не заслуживал такого отношения...
– Правильно, я ничуть не хуже, чем он, - согласился Тилвин, метнув в кузена взгляд, полный ненависти.
– ...не заслуживал, - закончила Эмер, - потому что он слишком хорошо к тебе относился. Он выше тебя на голову! Настоящий рыцарь...
– Замолчи, - велел ей Тилвин.
– Я жду от тебя не таких слов.
– Других вряд ли дождешься, - дерзко ответила она.
– Поговорим об этом наедине.
– Ничего нового не услышишь.
– Я умею переубеждать, - пообещал он и обернулся к Годрику.
– Падай. В грязь. Слуга.
Эмер застонала от бессилья, глядя, как Годрик становится на колени, а потом медленно ложится в лужу, едва не касаясь черной жижи лицом.
– Прошу, - Тилвин подал Эмер руку, - продолжим прогулку и разговор.
Но девушка отвернулась и сказала глухо:
– Я не ступлю на него.
– Что ж, - притворно вздохнул Тилвин, - очень жаль. Тогда придется лишить Острюд одного маленького мизинного пальчика.
– Ты не посмеешь, - сказала Эмер.
– Хочешь проверить?
– немедленно отозвался он.
– Рено!..
– Да идите уже скорее, госпожа!
– крикнул Годрик.
Эмер вздрогнула от этого крика и ступила мужу на спину, переходя на другую сторону лужи. Тилвин перешел за ней, наступив Годрику между лопаток и с удовольствием заставив его макнуться в грязь.
– Ну вот, стоило так упрямиться?
– попенял он Эмер, пока Годрик поднимался, утирая лицо.
– Помнишь это место? Здесь я впервые увидел, как ты владеешь оружием. И был потрясен. И сразу понял, что хочу подарить тебе.
Под старым грабом стоял дубовый сундук. Эмер посмотрела на подарок с подозрением. С Тилвина станется подарить отрезанную голову мастера Брюна.
– Что там?
– она не спешила открывать крышку, и Тилвин вместо ответа сделал это сам
На бархатной подушке лежал великолепный меч для дамской руки - в меру длинный, с удобной рукоятью для маленькой руки. Помимо воли, Эмер впилась в него взглядом, замечая мелочи, говорившие, что кузнец делал оружие вдумчиво, с любовью и... только для нее. Вдоль клинка шел вызолоченный желобок, чтобы облегчить вес оружия, но не прямой, а волнистый, как прядь кудрявых волос, а рукоять была тоже вызолочена и оплетена кожаным ремешком, и на ней красовались выгравированные цветы - розы.
– Этот клинок делал Годрик, - тихо сказала она.
– Ты украл даже его работу.
– Я ничего не крал, - с достоинством ответил Тилвин.
– Этот меч достался мне вместе с Даремом. Но я сразу понял, что он должен принадлежать тебе. Возьми, это подарок.
Но Эмер медлила. Где-то позади стоял Годрик, но она не оглянулась.
– Разве тебе не нравится?
– настаивал Тилвин.
– Разве он не хорош?
– Он прекрасен, - тихо сказала Эмер.
– Так прими, - Тилвин достал оружие из ящика и с поклоном протянул Эмер, держа меч на раскрытых ладонях.
– Из твоих рук я ничего не приму, Тилвин Тюдда.
– Не примешь...
– он долго разглядывал несостоявшийся подарок, и вдруг приставил клинок к шее Годрика.
– Тогда мой кузен умрет. Пусть этот меч послужит мне хотя бы так.
Эмер хотела броситься на помощь, позабыв об осторожности, но гвардейцы схватили ее. Что до Годрика, то он даже не шевельнулся, и смотрел прямо перед собой, будто это не его кожи касался смертоносный металл.
– Хорошо, я приму подарок!
– торопливо заговорила Эмер.
– Дай его сюда!
– Рад, что ты быстро согласилась, - промолвил Тилвин, но убирать клинок медлил.
– Только я передумал.
Незаметное движение, и на шее Годрика появилась полоса - тонкая, как алая нить.
– Сказала же, что приму!
– крикнула Эмер.
Но Тилвин словно ее не слышал.
– Говорят, первая кровь для меча - как молитва для души, - сказал он.
– Забавно, что этот меч первой попробовал кровь своего создателя. Сделает ли твоя кровь его крепче?..
– он нажал посильнее, и Годрик невольно отступил на полшага.