Война меча и сковородки
Шрифт:
– Нам лучше уйти, - сказала благородная дама, разглядев, чем занимается пасынок.
– Не будем вмешиваться в их семейную жизнь.
Наказание было коротким, и закончив, Годрик скатил Эмер с колена, как куль с мукой. Она покатилась по траве, но сразу же вскочила на ноги:
– Я тебя зарежу, Годрик Фламбар!
– Попытайся. Если хочешь, чтобы я тебя снова отшлепал.
Этого хватило, чтобы охладить пыл. Эмер подтягивала штаны, но из-за порванной вязки они совсем не держались на бедрах. В конце концов, она сняла их, делая вид, что ничуть не стесняется Годрика, скомкала и сунула за пазуху. Муж следил за ней с непроницаемым выражением лица.
– Никогда не прощу тебе этих... этих...
– щеки девушки горели.
– Поросячьих пирожков?
– услужливо подсказал Годрик.
– Почему поросячьи-то?
– крикнула Эмер.
– Потому что ты визжала, как свинка.
– Сам ты свинья!
Он смотрел на нее безо всякого выражения, а у Эмер так и сжимались кулаки, и взгляд был близок к тому, чтобы убивать молниями из зрачков.
Годрик первым нарушил молчание:
– Острюд сказала, ты упала сама. Но это ведь неправда?
– С чего бы тебе интересоваться?
– Выпорю ее. Никто не смеет покушаться на мою жену безнаказанно.
Гнев схлынул, как по волшебству. Эмер покраснела, потом побледнела, а потом твердо произнесла:
– Сама упала.
Нет, Острюд не стоила защиты, но выдать ее Эмер не смогла. С этого мужлана под маской благородного рыцаря станет выпороть сестру. И вовсе не потому, что была обижена Эмер, а потому, что была обижена его жена.
– Я тебе не верю. Ты не настолько неуклюжая, чтобы свалиться. Я накажу Острюд.
– Упала сама! Если не слышишь, то делай, что вздумается, - в сердцах сказала Эмер и пошла к кузням, где ожидала леди Фледа, старательно смотрящая в другую сторону, и толпились дамы, рыцари и вилланы. Острюд нигде не было видно, и Эмер была рада. Больше всего хотелось отлупить золовку самой, не дожидаясь ее братца.
– Мы немедленно возвращаемся, - сказала леди Фледа.
– Но сначала переоденьтесь, в сундуке есть платье на смену. Видите, как предусмотрительна должна быть хозяйка?
– Вижу, - ответила Эмер с неприязнью. Радость от посещения мастерских, куда она рвалась с таким нетерпеньем, была испорчена окончательно.
Дорога обратно в Дарем прошла в тягостном молчании.
Леди Фледа молча наблюдала за девушками - за дочерью и невесткой, которые мрачно смотрели в разные окна. Возле самого замка их обогнал Годрик, верхом на великолепном сером жеребце. Эмер тут же отвернулась, ставившись на носки туфель.
Вечером, после трапезы, когда Эмер пришла пожелать свекрови спокойной ночи, леди Фледа взяла ее под руку.
– Давайте прогуляемся, невестка, - сказала она, и Эмер покорно поплелась рядом.
Подвассальные дамы двинулись за ними, но леди Фледа приказала оставаться на месте.
«Сейчас будет очередной урок на тему, как надо вести себя хозяйке Дарема», - злилась Эмер, следуя за свекровкой. Когда леди Фледа отворачивалась, она обрывала с кустов бутоны, будто они были в чем-то виноваты.
Возле памятной беседки леди Фледа остановилась, глядя на пруд, поверхность которого казалась зеркалом и с четкостью до последнего листочка отражала склонившиеся над водой деревья.
– Ты такая счастливая, Эмер, - сказала вдруг леди Фледа, - и я безумно тебе завидую.
Девушке понадобилось время, чтобы придти в себя от изумления.
– С чего вы так решили?
– пробормотала она, наконец.
– Тебя любит муж, - сказала леди Фледа и посмотрела ей прямо в глаза.
Эмер вспыхнула:
– Любит?! Да теперь вы точно говорите, как безумная.
– Конечно, любит. Я никогда еще не видела Годрика таким испуганным, как сегодня, когда он услышал, что ты упала в реку. Никогда, - она снова задумчиво перевела взгляд в сторону пруда.
– Испугался, что надо будет отвечать перед королевой, если я утону, - грубо сказала Эмер.
– Это вряд ли.
– Вы просто защищаете его.
– Я просто тебе завидую, - свекровь обернулась к Эмер и пылко взяла за руку.
– Ты не представляешь, какое это счастье, когда муж любит тебя. Ты еще молода, тебе всего кажется мало. Жизнь оказалась благосклонной к тебе, и ты еще не познала разочарований, но если так продолжишь, то потеряешь Годрика.
– Потеряю?! Да он...
– Дай мне договорить. Когда я вышла замуж, я была старше тебя, и у меня уже не было иллюзий о семейной жизни. Отец Годрика меня не любил, что тут скрывать? Но я молчала и терпела. Только один раз я осмелилась высказать недовольство, когда он завел себе любовницу. Я сказала, что не потерплю измен. И знаешь, что он ответил?
– Что?
– спросила Эмер, запинаясь. От подобных неожиданных откровений ей стало не по себе.
– Он ударил меня. Дал пощечину. И сказал знать свое место.
– Такой же мерзкий, как и его сыночек, - пробормотала Эмер, но свекровь услышала.
– Годрик не такой. Снаружи он холоден, как кованая сталь, но сердце у него горячее, как угли в горниле. Его отец был не очень добр ни с ним, ни со мной. А мачеха - она и есть мачеха, и никогда не заменит мать, поэтому мой пасынок предпочитает прятать чувства. Мужчины считают слабостью проявлять их. Но Годрик - добрый, он никогда не ударит тебя, даже если будешь виновата.
– Он меня отшлепал! Как ребенка!
– Отшлепал! Какое горе!
– свекровь засмеялась и смеялась, пока не потекли слезы. Она достала из поясной сумочки платок и аккуратно промокнула глаза.
– Да я была бы на небесах, вздумай муж меня отшлепать.
– Леди Фледа!
– ахнула Эмер.
– Ты не ослышалась, - сказала свекровь, убирая платочек.
– Но мой покойный супруг предпочитал плетку, а это вовсе не волнительно. А Годрик... неужели ты не понимаешь, что такое поведение - это от страха за тебя. Ты заставила его выказать слабость перед нашими людьми... И не в первый раз, замечу тебе. Мужчины считают себя униженными, если их заставляют проявить слабость прилюдно. Годрик был сердит на тебя. И я прекрасно его понимаю. Ты сыграла злую шутку, я сама бы тебя отшлепала.